Люди, которые чувствуют стены

Нынешний год — это год Луи Брайля, создателя рельефного письма для слепых. 6 января ему исполнилось двести лет. Так совпало, что одновременно юбилей отмечает и иркутская коррекционная школа-интернат № 8 для слепых и слабовидящих детей — ей исполнилось 115 лет.

Третья в Российской империи

Специализированное учебно-трудовое учреждение для слепых в Иркутске открылось третьим в Российской империи, вслед за подобными школами в Москве и Санкт-Петербурге. Осенью 1893 года по решению городской думы в Питер отправили иркутского педагога Анну Попову — на полугодичные курсы преподавания незрячим. Оплачивало поездку Мариинское благотворительное общество.

23 августа 1894 года на углу современных улиц 5-й Армии и Свердлова на средства купца-мецената Хаминова было открыто «убежище для слепых» — так в народе назывался комплекс деревянных зданий, где изначально обучались только пятеро учеников, детей и подростков.

Но это была малая часть населения «убежища» — так его называли потому, что в нем жили и работали взрослые слепые бродяжки, бездомные, выгнанные жестокосердными родными со всего города и его окрестностей. Часть работала здесь же — плели корзины, рогожки, набивали папиросы табаком. Другие зарабатывали в городе — здесь учили музыке и пению, преподавали даже специальную нотную грамоту, записанную на азбуке Брайля.

Поэтому в Иркутске промышляли слепые музыканты, которые пели и играли на свадьбах, подрабатывали певчими в церковных хорах. Кстати, одним из известнейших выпускников 1916 года был личный баянист Лидии Руслановой, популярный в свое время музыкант, интерпретатор народных песен Иван Маланин.

Мало что изменилось с приходом советской власти. «Убежище» переименовали в ОПП «Бытовик», где на созданном предприятии слепые делали жестяные крышки для консервов, мочала и щетки, а также свою самую известную и востребованную «оборонную» продукцию — сиденья для машин завода ГАЗ и водочные пробки, «с козырьком» и «бескозырки».

Перед началом нового учебного года, в августе 1963 года, школа переехала в новое здание, построенное специально для нее, — сейчас она находится на улице Нестерова в предместье Радищево. Это типовое здание, каких в годы советской власти для незрячих по всему СССР построили около двадцати.

Тотально незрячих становится все меньше

Год на год не приходится — это единственное, что можно сказать о количестве воспитанников школы. Изначально она была рассчитана на 150 учеников. Однако если в середине 70-х годов в ней находилось до 215 учащихся, то сейчас их количество год от года снижается. В этом году в школе училось 132 ребенка — меньше всего за всю современную историю заведения.

— Отчасти мы объясняем это снижением рождаемости в стране в целом, — комментирует директор школы Ольга Лихачева. — С другой стороны, меньше стало учеников, потому что родители боятся отдавать нам своих детей, видят в школе для слепых какой-то мрачный ореол. Это, на мой взгляд, не совсем правильно: детей отдают в обычные школы, совершенно не приспособленные для обучения слабовидящих, в то время как у нас для них созданы все условия. И успеваемость ребят у нас будет гораздо выше — при средней заполняемости класса 12 человек у нас практически индивидуальное обучение. У нас просто нет неуспевающих. Может, кого-то пугает то, что школа называется коррекционной. Но мы ведь даем полноценное среднее образование.

В школе учатся дети со всей области, из них две трети из крупных городов: Иркутска, Ангарска, Усолья-Сибирского... От остальных детишек они отличаются только тем, что их забирают на выходные родители. Одна треть учащихся — из отдаленных деревень и райцентров...

— У нас уже обучаются целые династии, — рассказывает педагог-психолог Виктор Токаревский, сам выпускник этой школы. — Например, Комины у нас обучаются уже в четвертом поколении. Сначала учились их дедушка с бабушкой, окончили школу в 60-х годах. Затем, в 88—96-м годах, здесь учились их сын и дочь — мы вместе оканчивали школу. Они создали свои семьи со зрячими, но дочь одной из этих пар, Катя, сегодня учится тоже здесь.

— Мы прошли по школе и увидели совершенно нормальных, на первый взгляд, детей. Они не похожи на слепых...

— У вас неправильное представление о наших воспитанниках, — засмеялся Виктор Николаевич. — То, что вы называете слепотой, на практике является несколькими степенями инвалидности по зрению. Собственно слепых — у нас это называется тотально незрячих — абсолютное меньшинство, в школе их всего семь человек: по одному в первом, четвертом, седьмом и одиннадцатом классах, трое во втором. Остальные — это частично и слабо видящие. Частично видящие, или, как мы их называем, «с подглядом» — это дети, видящие только свет и тень и различающие цвета, без форменного зрения. А большинство — это слабовидящие, которые «пишут носом» — видят буквы через сильное увеличительное стекло, пишут лежа лицом на парте.

Если у нормально видящего человека считать зрение равным 100%, то верхний предел зрения для учеников коррекционной школы — 40%. Причем специалисты отмечают, что за последние тридцать лет число тотально незрячих детей резко, в разы сократилось, за что благодарить нужно развитие современной медицины.

Опасные детские игры

Кроме ребятишек с наследственными причинами проблем со зрением в школе учится небольшая часть детей, пострадавших от разных травм. При этом нужно отметить, что причиной резкого падения остроты зрения могут служить различные соматические заболевания — например, здесь учатся несколько ребят, у которых слепота стала последствием опухоли головного мозга.

В числе травм — обычные бытовые ранения, с которыми не смогла справиться медицина: термические ожоги, осколочные ранения, бытовые повреждения. Первоклассник Саша из Лесогорска играл во дворе с друзьями, разбирали какой-то механизм. Отскочившая проволока попала мальчику в глаз. Мать-алкоголичка не занималась ребенком, не озаботилась своевременным лечением — и инфекция перекинулась на второй глаз. Мальчик остался без зрения.

Другой мальчишка с друзьями делал карбидную бомбу: в бутылку засыпают карбид, заливают водой, затыкают пробкой — выделяющиеся газы разрывают бутылку вдребезги. Мальчик пострадал даже не от взрыва — от бурной реакции ему плеснуло карбидом в лицо, изуродовало, лишило зрения. Здорово поиграли... Почти аналогичный случай произошел с Мишей из города химиков Усолья-Сибирского. Мальчишки нашли металл натрий, известный всем дворовым сорванцам своей бурной реакцией с водой. Кусок натрия кинули в лужу — и мальчишке взрывом снесло половину лица. Ему сделали несколько пластических операций, но зрение спасти не удалось.

Мальчишки играли в футбол. Мяч залетел в открытую по преступной халатности дверь трансформаторной будки. Один из игроков пошел его доставать — и сильнейший электрический ожог, выжжены глаза.

Мальчишку привезли учиться из сельской местности. Причина утери зрения поражает: маленького его оставили во дворе. Петух, птица вздорная и тупая, привлеченная непонятным блеском, выклевал глаз.

В другом случае мальчик с папой пошел на рыбалку. Родитель неловко взмахнул удочкой — и крючок вошел глубоко в глаз сына. Иркутские хирурги-офтальмологи провели уникальную операцию — загнутый наконечник крючка нельзя было достать тем же путем, каким он вошел, поэтому крючок откусили от держателя и выводили из глаза острием вперед.

Раньше в школе училось несколько ребят, пострадавших от взрыва в костре обычной коробки с угольным фильтром от противогаза. В последние годы появились пострадавшие от некачественной китайской пиротехники. Мрачной шуткой выглядит то, что на Новый год ученики школы для слепых и слабовидящих, тем не менее, очень любят запускать фейерверки и салюты.

Собаки-поводыри не рулят

Вопреки распространенному мнению, что собака-поводырь — лучший друг для слепого, Виктор Николаевич рассказал, что сами незрячие собак используют редко и неохотно — это очень дорого и неоправданно. Во-первых, за ней нужен постоянный уход, что для слепого человека представляет особую сложность. А с практической стороны ходить с собакой одним и тем же маршрутом очень неудобно — человек привязан к ограниченному количеству путей в городе, новым же он, понятно, научить собаку не может. Ни шага в сторону.

— У нас еще недавно были две собаки в городе. Их привозили хозяйки из спецпитомника в Подмосковье. Это само по себе очень сложно для незрячих — собаку долго, еще щенком, приучают к своему хозяину, — рассказал Виктор Николаевич. — Но я знаю, что одна из них недавно сбежала от своей хозяйки. Они были летом в дачном поселке, у колли, видимо, что-то переклинило или психика была неустойчивая — она удрала и попала под электричку. Есть ли сейчас в городе собаки-поводыри, педагог не знает.

Прогулка вслепую

Журналистов часто обвиняют в том, что они пишут о чем-то, чего сами не испытали, хотя очевидно, что, для того чтобы писать о наркомании, совершенно не обязательно торчать на героине. Но в этом случае представилась редкая возможность оказаться внутри мира, о котором повествует репортаж. По договоренности с администрацией школы после «официальной» экскурсии одна из тотально незрячих учениц старших классов по имени Сандра согласилась провести корреспондента «СМ Номер один» по школе с завязанными глазами. Психолог Тамара Прокопьева нашла у кого-то из учителей шейный платок ядовито-желтого цвета. В ожидании ее мы стояли около кабинета географии, где девочка сидела после последнего урока, поджидая, когда ее заберут домой, — это был один из последних дней учебного года, и большинство детей разъезжались по домам.

— Что у тебя случилось с глазами?

— Это болезнь такая, очень подлая, — неохотно ответила Сандра.

По тону было понятно, что разговор о зрении ей неприятен. Замотав глаза, я взял ее за руку и сказал:

— Пошли. Куда ты сейчас бы сама пошла?

— Никуда бы я не пошла, — с некоторым раздражением сказала девочка. — Я вообще в кабинете географии сидела.

К эксперименту она явно относилась скептически.

— Пошли к актовому залу, — примирительно сказала Тамара Николаевна. — Потом к столовой.

Первые шаги давались без труда. Удивляло одно: девочка шла ровно посредине коридора. Известно, что у здорового человека правая нога делает шаг шире, поэтому, например, заблудившись в лесу, он ходит кругами, постепенно уклоняясь влево. Видимо, особенности вестибулярного аппарата незрячих таковы, что они могут ходить по идеально ровной прямой.

— Как тебе удается идти по прямой линии, не держась за стены? — удивлялся я. Сандра снисходительно обронила:

— Я их чувствую.

Наверное, именно в этом и состоит разница между слепыми и слабовидящими. Слабовидящие постоянно, не прекращая ни на секунду, делают странные кивающие круговые движения головой, словно что-то вынюхивают в пространстве. Должно быть, от того, что у них боковое зрение развито лучше, или просто выгадывают лучший обзор для поврежденной сетчатки. И похожи они на такие экзотические цветочки-локаторы — голову вверх и чуть вбок. И сканируют пространство...

Тотально незрячие, стоя на месте, раскачиваются всем корпусом. Они мониторят окружающее телом, смотрят кожей. Выглядит и ощущается это жутковато — кажется, от них лучи, как от летучих мышей, исходят. Стоишь рядом, молчишь, сделаешь шаг в сторону — они поворачиваются к тебе лицом. Смотрят над твоей головой, а тело описывает легкие круги вокруг перпендикулярной оси.

Визуальная память при прогулке сыграла с экспериментатором подлую шутку. Коридор прямо, я еще помнил, поэтому шагал уверенно. Потом Сандра завернула куда-то, и я оказался в мире на первый день творения, когда Бог еще не сказал: «Да будет свет!» То есть из всего сущего для меня реальностью была только теплая рука Сандры. Окружающее было враждебно и крайне опасно. Я своротил столик в столовой. До искр из глаз долбанулся о косяк двери. Ободрал бедро о перила. Сандра была довольно жестким проводником, проповедующим шоковую терапию обучения. При этом сама Сандра не сделала ни одного лишнего шага, ни одного лишнего движения.

Но это было еще не самым страшным. Очень скоро начал вопить от боли вестибулярный аппарат. Сильно кружилась голова. Тошнило. Организм здорового, трезвого, полноценного мужика просто недоумевал, к чему этот идиотский «Форт Боярд». Когда Сандра подвела меня к выходу, я представлял собой человеческие руины — спотыкался, вздрагивал и даже, кажется, всхлипывал.

Смысл этого простого эксперимента с облегчением покидавшему коррекционную школу корреспонденту виделся в следующем: когда жалуешься на свои мелочные, суетные, повседневные проблемы, стоит вспомнить, что совсем рядом есть люди, которым каждую секунду жить гораздо больнее и сложнее. Вспоминайте об этом, когда видите на улицах слепого, беспомощно стоящего на обочине оживленной дороги.

Автор выражает признательность за организацию репортажа педагогу-психологу школы-интерната № 8 Тамаре Прокопьевой.