Последний рейс "двухсотого"

Знаменитый своей криминогенной обстановкой ташкентский состав, известный как поезд № 200, больше не появится на иркутской земле

Вчера ночью с опозданием почти в пять часов на станцию Иркутск-Пассажирский прибыл последний рейс самого проблемного за последние несколько лет поезда, проходящего по Восточно-Сибирской железной дороге, - поезда N 200 Ташкент - Иркутск. Сообщение о том, что со следующей недели этот состав будет курсировать только до Красноярска, принесло немало радости транспортным милиционерам, правда сильно огорчило постоянных пассажиров поезда.

Всем народом на борьбу с "двухсотым"

Черным вторником называют милиционеры день прибытия ташкентского поезда и всегда готовятся к его приезду основательно. Практически весь личный состав линейного отдела внутренних дел на станции Иркутск-Пассажирский выходил встречать "двухсотый". В связи с малочисленностью на помощь "пассажирским" милиционерам приходили их коллеги с сортировки.

Обработка прибывших пассажиров занимает постоянно от полутора до трех часов. Это зависит от количества как самих пассажиров, так и привезенных ими баулов с дешевым узбекским ширпотребом.

- Часть прибывающих на этом же поезде возвращаются назад на родину, остальные расползаются по городу вместе с привезенными тараканами и болезнями, - рассказывает заместитель начальника ЛОВД на станции Иркутск-Пассажирский Алексей Заднепровский. - Так что отсутствие поезда помогает решить многие проблемы. Не исключено, однако, что отмена следования поезда до Иркутска может быть временной. Скорее всего, там, в Ташкенте, будет много возмущенных, и маршрут могут вернуть, как бы нам этого ни не хотелось. Сотрудники работают на износ. Контингент прибывших такой, что объясняться с ними очень трудно. Кто-то действительно не может связать по-русски два слова, но в основном косят под "нэ понимаю, камандыр!"

Оказывается, если нет оперативной информации, очень трудно сотрудникам уголовного розыска выявлять партии наркотиков и другого незаконного груза.

- Вы представляете, чтобы досмотреть подозреваемого, его нужно доставить в дежурную часть вместе с тюками, - продолжает Алексей, - только там при понятых досмотреть. А тюки эти иногда раза в два тяжелее, чем их хозяин, и очень объемные. Времени на проверку уходит много. Люди возмущаются, и их понять можно. Им же торговать нужно, а тут мы с проверкой. Приносят, конечно, такие досмотры свои положительные результаты, но не у каждого же в баулах наркота спрятана.

Как-то пытались сотрудники транспортной милиции решить вопрос, чтобы пресловутую "двухсотку" принимали на первый путь, но эта практика быстро ушла в историю. Оказывается, первый путь не приспособлен под ташкентский в связи с большой длиной состава.

- А так было хорошо, - говорит исполняющий обязанности начальника ЛОВД на станции Иркутск-Пассажирский Васген Мкртчан, - мы с двух сторон отсекаем пассажиропоток, и выходить всем приходится через единственный проход - с восточной стороны вокзала. Вот тут-то мы их всех и фильтровали: подозрительных направо, остальных налево. А сейчас он вновь на третью платформу приходит, и гоняйся за ними по всей станции.

А челноки наглеют с каждым днем

Самая большая проблема с прибывшим поездом - это стихийно возникающий базар прямо на платформе. И действительно, несмотря на позднее время, челноки распаковывают свой товар, еще не успев покинуть вагоны. Тут же набирается толпа перекупщиков.

- Сейчас вот у этих начнем документы проверять, что в качестве "встречающих", и почти у всех не окажется регистрации. Они ведь сами-то неделей или двумя раньше приехали, - говорят милиционеры, - и, соответственно, регистрироваться даже не собирались.

В последнем "двухсотом", который пришел в Иркутск позавчера, народу меньше, чем обычно. Знают уже гости с юга, что остановиться в Иркутске им не придется. Обратно уехать будет накладно. Медленно движемся по платформе. Ребята предупреждают всех разложивших товар немедленно собраться и покинуть пределы станции. "Иначе турьма!" - шутят милиционеры.

- Ей, зачэм турма? - восклицают торгаши, принимая слова сотрудников всерьез, и делают вид, что собирают вещи.

Но голь на выдумки хитра. Вид делают, а сами смотрят нам в след, далеко ли мы ушли. Я немного отстаю от сотрудников и наблюдаю, что будет дальше. Женщины подхватывают уже разложенные вещи, а мужики - набитые баулы, и всей компанией дружно, можно сказать, короткими перебежками направляются вагона на три в противоположную сторону. Хитрецов слепит вспышка моего фотоаппарата, один из переносчиков от неожиданности даже уронил на землю часть товара. "Юмора" не понял ни челнок, ни дежурный помощник начальника вокзала: мол, с чьего разрешения ведется фотосъемка? Редакционное удостоверение положения не спасает, на помощь приходит заместитель начальника ЛОВД. Отсюда совет: если вы встречаете гостя и желаете его запечатлеть, откажитесь от этой идеи: объект "строгой секретности" и, не дай бог, вас заметят.

Связь с Ташкентом только через Интерпол

Очень сложно было обрабатывать ташкентский поезд нашим милиционером и в связи с отсутствием оперативной информации.

Васген Мкртчан рассказывает, что в последние годы от их узбекских коллег вообще не поступает никакой информации. И получить что-то даже по запросу невозможно. Не ответят.

- Узбекистан даже преступников не выдает, а запросить какие-либо сведения можно только через Интерпол. По-другому просто не получится.

- И все же, какие-то контакты все равно должны быть?

- На сегодня никаких. Поездная бригада ташкентская. И даже если они что-то и знают на предмет незаконно перевозимого груза, все равно не скажут. Последний раз мы работали с представителями республиканского РУОПа в 1997 году. Они тогда целой делегацией приезжали, и очень высокий результат был, много задержали всяких жуликов, в том числе и с наркотиками. Они-то всех своих знают. Потом их сотрудники очень оперативно решили вопрос об этапировании задержанных к себе в республику, и больше мы их не видели.

Однако еще в субботу из Ташкента приехали два представителя национальной государственной безопасности и во вторник встречали "двухсотый". Но, по всей видимости, операция, ради которой гэбэшники проделали такой длинный путь, потерпела фиаско. Один из представителей НГБ рассказал "СМ Номер один", что в Иркутск они прилетели якобы встретить с поезда нескольких скупщиков полудрагоценных камней и самоцветного сырья. Но задержать кого-либо не удалось:

- То ли испугались, что этот рейс до Иркутска последний и его могут трясти как никогда, а может, попросту узнали, что их здесь ждут. Всякое бывает.

Продал - и в дорогу

Прошел примерно час со времени прибытия поезда. 16 его пассажиров уже успели познакомиться с достопримечательностями местной дежурной части милиции. В основном их доставляли для установления личности, с досмотром, конечно же. Кого-то милиционеры были вынуждены предупредить о недопустимости прогулок по вокзалу в пьяном виде, кого-то пришлось оштрафовать. На редкость все задержанные оказались с паспортами.

А вот многие из прибывших даже не покинули перрон. Дело в том, что через два часа поезд, сменив номер на 199-й, отправился в свой последний по земле Приангарья путь на родину. Прямо не отходя от состава торговцы с юга продали все привезенное, в основном оптом, и, дождавшись посадки, заполнили вагоны. Кстати, то обстоятельство, что этот рейс последний, вынудило и многих прибывших ранее покинуть Иркутск, и поезд тронулся забитым под завязку. Какая-то часть пассажиров, конечно, заполонила своими баулами вокзал. К одним не приехали перекупщики, другие намерены продолжить свой путь далее на восток.

Я попытался заговорить с торговцами. Сначала на ломаном русском они выясняли - не мент ли я, а выяснив, что журналист, резко переходили с обычной фразы "Нэ панимаю, камандыр!" на более приветливую: "Спрашивай, дорогой!" Вопрос ко всем был один: как они относятся к тому, что до Иркутска из Ташкента больше не будет прямого поезда? Довольных этим решением, конечно же, не оказалось.

Магида, жительница Маргелана, возит вещи в Иркутск уже почти год:

- Очень теперь плохо будет. До Красноярска у нас уже есть поезд, 230-й. По-моему, там свои ездят, нас не пустят. А в Иркутске и мы себе зарабатываем, и земляки наши тут, которые беженцами были, тоже зарабатывают. Что теперь будет - ни им работы, ни нам заработать. Мы в Ташкент вернемся, попробуем коллективно обратиться куда-нибудь, чтобы поезд вернули, может, хоть раз в месяц.

Вагис, родом из Ташкента, челнок со стажем, на русском говорит не очень, зато в бизнесе преуспел, и сразу же начал с того, что, мол, будет плохо иркутянам:

- Смотри, мы торгуем с Тайшета и до Иркутска, у нас много берут, и тут много берут. Цена очень маленькая. Я слышал, у вас китайцы дороже везут, а у нас весь товар прямо здесь покупают. Очень русские деньги нужны. Теперь мы возить не будем, кто будет? Вы же сами будете дороже покупать, вам тут плохо будет.

Для справки: мужские носки у ташкентских челноков стоят три рубля за пару, махровое полотенце всего двадцать пять, хотя и качество заставляет желать лучшего.

Отдушина для милиционеров

Продавцов с юга, конечно, можно понять, но следует войти в положение и иркутян, когда после прибытия "двухсотого" на вокзале негде присесть, а вся привокзальная площадь забита машинами.

- Чуть в вокзал не заезжают, - говорит Алексей Заднепровский, показывая мне более двухсот автомобилей, ожидающих прибытия ташкентского поезда, - они все здесь заставили, прямо к дежурке уже подъезжают. И на вокзале после них антисанитария полная. Тут иногда мешок для досмотра откроешь, а оттуда тараканы врассыпную. И ведь вся эта гадость здесь остается. И личный состав немного отдушину получит. У нас, конечно, отдых редко бывает, но все же без "двухсотого" будет полегче. Видите же, сегодня поезд так опоздал, а мы все ждем его. Этот состав нельзя оставлять без внимания. И работаем, пока толпа прибывших не разъедется. Дома будем поздней ночью, а с утра, как положено, на службу.

И действительно, на лицах милиционеров-транспортников заметна явная радость от решения МПС. Вот только навсегда ли мы остались без "двухсотого"?