Неестественная убыль народа, или На чем стоит вертикаль власти?
В конце 90-х годов прошлого века в наш обиход прочно вошло понятие «вертикаль власти». Но реально она стала создаваться только после прихода Владимира Путина. Слов нет: вертикаль власти нужна. Без нее государство, как тело без костей. Однако с течением времени все усилия по созданию, укреплению и совершенствованию этой самой вертикали превратились в самоцель.
Как-то забылось, что государство создали люди, что они живут в этом государстве и вертикаль власти в конечном счете нужна лишь для того, чтобы людям жилось лучше. Люди – вот тот единственный фундамент, на котором стоит эта вертикаль. «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ» (ч. 1 ст. 3 Конституции). Если убрать или просто ослабить фундамент, все рухнет. По-моему, все ясно и предельно понятно.
Отсюда следует, что любая власть в государстве должна заниматься укреплением государства, повышением благосостояния народа, живущего в этом государстве, и обеспечением возможности свободного функционирования структурам гражданского общества, которые создает для своих целей народ, живущий в этом государстве. Никаких других целей и задач у власти нет и быть не может.
После создания вертикали власти и наведения относительного порядка в этой сфере было логично ожидать, что все силы власти будут брошены на повышение уровня благосостояния народа. Увы, этого не произошло.
Суд на осуд или суд на рассуд?
Одним из показателей гарантированности прав граждан в любой стране являются доступность и гарантированность справедливого правосудия. Есть ли оно у нас?
Проще всего показать это на конкретных примерах. Так, осенью 2009 года на встрече с президентом Дмитрием Медведевым лидер ЛДПР Владимир Жириновский назвал тогдашнего мэра Москвы Юрия Лужкова «тормозом для страны» и обвинил его в коррупции. Позже он передал «папку с компроматом на столичное правительство» Владимиру Путину, а Лужкова назвал главой «московской мафии». Естественно, что и Лужков, и московское правительство очень сильно обиделись на Жириновского.
Как результат – судебное решение Савеловского суда в пользу Лужкова и московского правительства, обязывающее Жириновского выплатить по 500 тыс. руб. и тому, и другому. В конце июня 2010 года это решение, как говорят практикующие юристы на своем жаргоне, засилил Мосгорсуд. Иными словами, оно вступило в законную силу.
Однако вскоре Юрия Лужкова списали в архив, его место занял Сергей Собянин, который в ноябре 2010 года отозвал все иски, поданные его предшественником, и сообщил «граду и миру» ужасную вещь: коррупция в Москве цветет пышным цветом. Вскоре это же, да еще в более жестких тонах, подтвердил президент.
Что же суд и те конкретные судьи, что трудились над решением в пользу Лужкова? Они понесли наказание? Были уволены? Может, хотя бы просто устыдились? Я не слышал ни о чем подобном. Думаю, что они просто возрадовались вместе со всеми, что наконец-то правда восторжествовала. То есть до вынесения ими решений коррупции в Москве не было, а потом вдруг неожиданно она объявилась? Неужто ее Собянин с собой привел? Не монтируется как-то.
На Руси с XV века широко известно выражение «шемякин суд» – суд несправедливый и нечестный, основанный на корыстных побуждениях. Основываясь на своем опыте, могу сказать, что выражение это знают все или почти все, но мало кто уже знает, что оно означает. Позволю себе напомнить. Это интересно.
В первой половине XV века на Руси появилось устное сказание о судье Шемяке. Оно передавалось от поколения к поколению, но записано было значительно позже. Если коротко, то речь там идет вот о чем.
Жили-были два брата: один богатый, а другой бедный. Да не просто бедный, а убогий (тот, который у Бога, поэтому ему многое сходит с рук). Убогий одолжил у богатого лошадь, что-то перевезти ему приспичило. Богатый лошадь дал – брат все-таки, но, будучи жадным, хомута ему не дал. Убогий взял и привязал сани – дело было зимой – к хвосту лошади. Лошадь сани потянула, хвост и оборвался. Богатый отказывается принять обратно порченную лошадь и тащит убогого в город к известному там судье Шемяке. Челобитчик и ответчик едут вместе. Ехать было далеко, по дороге они заночевали в доме доброго попа. Тут с убогим случается еще одно несчастье: во время сна он падает с полатей в колыбель и убивает попова ребенка. Поп присоединяется к богатому, и они уже втроем едут в город. Убогий очень сильно переживает случившееся и на подходе к городу решает покончить с собой. Бросается с моста на лед реки, чтобы убиться, но падает на больного старика, которого сын вез не то к знахарю, не то в баню. Старик на месте погибает. Потерпевший присоединяется к жалобщикам и также идет к судье. Во время разбирательства убогий показывает Шемяке камень, завернутый в тряпицу. Судья уверен, что это – посул (взятка), и решает все три дела очень своеобразно: лошадь должна остаться у бедняка до тех пор, пока у нее не отрастет хвост; поп отдает свою жену бедняку, чтобы от него у попадьи родился ребенок, а третий истец может отомстить бедняку, но таким же точно способом, которым последний убил его отца. Вполне естественно, что истцы, услышав такое решение, не только отказываются от своих претензий, но дают ответчику щедрое вознаграждение в виде отступного. Судья же высылает своего писца получить от убогого обещанный посул, но, узнав, что последний показывал ему не деньги, а камень, предназначенный для ушибленья судьи в случае обвинительного приговора, благодарит Бога за спасение жизни. Таким образом, все действующие лица повести остаются, так или иначе, довольны исходом дела, окончившимся благополучно только благодаря простоте бедняка.
В том или ином виде это сказание известно многим народам Евразии: германцам, полякам, евреям, итальянцам, персам и т.д. Тогда не было ни радио, ни газет, ни Интернета, но сказание передалось очень быстро и закрепилось в сознании народов. Значит, оно было основано на конкретных жизненных ситуациях.
Прошло много столетий, и мы в сегодняшней России сталкиваемся с совершенно новыми формами народного творчества. У нас появилось «басманное правосудие», «хамсуд» и «данилкин суд». По данным различных социологических исследований, от 40 до 80% граждан не доверяют российскому правосудию, не верят в его беспристрастность. Эти данные дополняются данными Левада-Центра, которые говорят о том, что только треть наших граждан (33%) считают, что закон их защищает, а 58% считают, что не защищает. Это очень тревожные показатели. Бороться с этим можно только одним путем: не давать повода для таких настроений. Все остальное бесполезно и даже вредно для власти. Сохранятся ли эти понятия в будущем, я не знаю. Мне бы очень хотелось, чтобы не сохранялись, но это зависит не от меня.
Народ безмолвствует?
Что происходит с народом? Академик Евгений Примаков считает, что он убывает. За годы реформ в мир иной ушло несколько миллионов человек. А академик Василий Симчера полагает, что народ убивают (слова созвучные, но совершенно разные). И, по его оценкам, ушло значительно больше. Убивают, лишая, по сути дела, минимального доступа к системе здравоохранения, лишая возможности нормально питаться и жить в нормальных условиях. Практически по всем опросам подавляющее большинство наших граждан постоянно озабочены одной мыслью: как дожить до зарплаты или до пенсии. Денег не хватает ни на что. Со стороны же власти постоянно идут сигналы: повысить продолжительность рабочей недели, как в колониальных странах, отменить стипендии в вузах, чтобы не плодить иждивенцев, ликвидировать бюджетное обучение, сократить... прекратить... и т.д. Разумеется, не все реализуется сразу. Многое вынужденно откладывается на потом.
Народ убивают с использованием лозунгов либерализации. Так, по данным Госнаркоконтроля, от наркотиков в год погибают до 100 (ста!) тыс. человек. Ни войны, ни цунами, ни эпидемий, а сто тысяч погибает. Зато мы не привлекаем к уголовной ответственности за немедицинское потребление наркотиков и даже за их хранение для личного потребления, а некоторые депутаты Государственной Думы, явно под влиянием наркотического лобби, ратуют за легализацию некоторых видов наркотиков, включая допустимость их потребления детьми. Мол, потом разберутся, когда повзрослеют. Не разберутся. На кладбище не взрослеют.
Народ убивают и в прямом смысле слова. Мой коллега Владимир Овчинский как-то рассказал об одном очень объемном исследовании НИИ Академии Генпрокуратуры «Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности». Это мощнейшее исследование, которое проводилось на протяжении 10 лет. В нем черным по белому, с расчетами написано: у нас в 2010 году совершено не 18 тыс. убийств, как уверяет официальная статистика, а 46,5 тыс., не 3 млн. преступлений, а 26 млн. Почему это не учитывается? Ведь это данные не какого-то отдельно взятого эксперта, а целой Академии Генпрокуратуры – официальной госструктуры, где работают далеко не самые глупые люди. Но власть предпочитает отталкиваться в своих оценках и расчетах от официально обнародованной цифры, которая, как мы все теперь знаем – президент об этом сказал – есть брехня. Так проще, привычнее и удобнее. Страусиная позиция.
К этим показателям следует добавить и суицид. 36 случаев самоубийств на 100 тыс. населения в год. В Греции, например, три, а в Грузии и Армении – два. Правда, десять лет назад этот показатель у нас был еще выше – 55. Но все равно он остается одним из самых высоких в мире.
Народ грабят. В середине января 2011 года Центробанк сообщил, что по итогам 2010 года чистый отток капитала из России составил 38,3 млрд. долл. (в 2009 – почти 57 млрд.). Все прогнозы правительственных чиновников, с какого-то перепугу ожидавших притока капиталов, оказались профессионально несостоятельными. А ведь еще в ноябре прошлого года британская газета The Financial Times с радостью писала, что в неделю из России утекает до 4,5 млрд. долл. В общем-то, это один из показателей уровня доверия власти. Капиталисты четко и ясно говорят: мы вам не верим. Что касается самой Америки, денно и нощно печатающей свою «плесень», как говорят на улице, то она напечатала долларов столько, что их количество раз в 20–30, а может, и больше превышает стоимость мирового валового продукта. Фантики! Один Китай, скопивший огромное количество долларов, может мгновенно обрушить всю эту систему, если захочет.
Выгодный процент
В общем итоге получается, что благосостояние народа постоянно и неуклонно падает. Все прибавки и повышения мгновенно съедает инфляция, которая выпрыгивает из всех обозначенных для нее рамок. Выпрыгивает, несмотря на все ухищрения счетоводов. Штука-то на самом деле простая. Если считать инфляцию по 20 показателям, будет один результат. Увеличить количество показателей до 200 – уже раза в два больше, а если посчитать по 2000 показателей, то инфляция может и зашкалить. Наши счетоводы, насколько мне известно, максимально сужают количество учетных показателей, чтобы получить выгодный для отчета процент инфляции. Можно ведь посчитать инфляцию и по двум показателям. Например, хлеб и молоко. А перед этим вбросить на поддержку данной группы товаропроизводителей хорошие деньги. Цены не только не будут расти, они могут начать снижаться. Получается не инфляция, а дефляция. А на то, что на все остальные продукты цены подскакивают, – не обращать внимания, все сваливать на рынок. Не пройдет это. Люди-то каждый день за стол садятся и в магазин каждый день вынуждены ходить.
Народ насильственно оглупляют. Считается, что глупыми легче управлять, хотя это не совсем точный тезис. Среднее образование пытаются вогнать в русло неких стандартов, рассчитанных на недоношенных дебилов. Как пишет Александр Абрамов, проект стандартов – «откровенная халтура, образ крайне легкомысленного и непрофессионального отношения к делу» («НГ» от 20.01.11). А он специалист и знает, что говорит. Вся система среднего образования уже фактически перешла на «двухкоридорную» структуру, усиленно культивируемую в «цивилизованном мире». Первый коридор – для умных, а на самом деле для сытых и богатых, а второй – для всех остальных. Там в пятом классе могут изучать то, что в первом коридоре изучили еще во втором.
Что касается высшего образования, то оно все больше и больше становится доступным только для тех, кто может за него платить. Сталин, одно имя которого у многих вызывает патологическую ненависть и дрожь, ввел одну по-настоящему страшную для так называемой элиты вещь: он сделал высшее образование доступным для всех вань и марусь, снял с него покрывало недоступности и загадочности. Не репрессии, а именно этот шаг ему никогда не простят те, кто хотел бы сам держать в узде народ своей страны. Сегодня мало кто помнит картину Бориса Иогансона «Рабфак идет» (1928). Не надо ее забывать. Хотя усилия власть предержащих направлены на то, чтобы снова загнать народ в стойло, рабфак все равно идет. И пройдет! Pa seremos!
Таким образом, власть отстраняется от народа, а народ дистанцируется от власти, прикрываясь совершенно непрозрачным покрывалом равнодушия и пофигизма. Но это пока. Что будет завтра – никто не знает.
