ЮКОС: Европейский суд в клубке российских «понятий»

Палата Европейского суда по правам человека признала приемлемой жалобу компании ЮКОС на действия российских налоговых органов. Большинство юристов очень осторожно оценивают перспективы этого дела.

В частности потому, что в налоговых спорах с участием компаний суд по правам человека принимает гуманитарные конвенции ограничено.

Позицию ЮКОСа ослабляет то обстоятельство, что профессиональный налоговый консультант – компания PricewaterhouseCoopers – отозвала свои заключения по отчетности ЮКОСа со ссылкой на то, что не получила от компании исчерпывающей информации. Решение Европейского суда и возможное развитие этого дела в интервью корреспонденту Радио Свобода Натальи Голицыной прокомментировал живущий в Великобритании бывший глава правового управления ЮКОСа Дмитрий Гололобов:

– Решения были уже по нескольким делам ЮКОСа, но, к сожалению, пока новое решение не будет опубликовано, очень трудно сказать, каковы результаты. Приемлемой признана часть жалобы. Какая часть - это очень трудно сказать, поскольку суд, естественно, может, фактически признав ее частично приемлемой, в итоге признать приемлемой очень незначительную часть.

– Есть ли какие-то судебные перспективы у этого дела в России после этого решения Страсбургского суда?

– Формально, насколько я помню, это служит основанием для пересмотра дела президиумом Высшего арбитражного суда в порядке надзора. Но вопрос состоит в следующем: это дело по корпоративному спору и там имеется целый ряд последовательных решений по разным годам ЮКОСа - само решение по банкротству, банкротство компании. Это не единое решение о взыскании единого долга. Вопрос: как это будет рассматриваться и как это будет воспринято российскими судами?

– ЮКОС пользовался услугами исключительно PricewaterhouseCoopers?

– ЮКОС пользовался услугами многих консультантов, PricewaterhouseCoopers несомненно является самым авторитетным. Вопрос желания консультантов в последующем подтвердить все это для Европейского суда. Сказать, что они располагали всем объемом информации, давали оценки и советы в период нормального существования компании, а не после начала действий российских властей. Таких консультантов не так уж много. Я думаю, что PricewaterhouseCoopers имеет тут особое значение.

– И все-таки, почему PricewaterhouseCoopers отозвал свои заключения?

– Многие делают такой вывод, что компания сделала это под давлением, в том числе опасаясь за свой бизнес в России и за судьбу своих сотрудников, в отношении которых предпринимаются попытки возбуждения уголовных дел. Коммерчески можно однозначно понять: никто не хотел терять бизнес в России, и компания пошла на такой... ну, трудно оценить этот шаг с точки зрения морали и этики. С другой стороны, юридически этот шаг оспаривать крайне трудно. В принципе формально PricewaterhouseCoopers действовала в соответствии со стандартами. Она открыла новые обстоятельства, которые следовали из документов Генеральной прокуратуры и судебных решений, и сделала соответствующее заявление. То есть их формальная позиция достаточно прочна.

– ЮКОС уже расформирован, а жалобу он подает. Может ли использовать этот аргумент российская сторона?

– Это действительно должно быть вопросом, и, очевидно, он был решен в какой-то степени положительно, поскольку фактически доверенности у адвокатов, действующих от имени ЮКОСа, не было, потому что компания была ликвидирована, ее не могло быть в принципе. В данном случае от имени ЮКОСа действовало несколько зарубежных структур, которые находились под контролем части менеджмента, который и до сих пор пытается их контролировать. Будет очень интересно прочитать, какой вывод сделал суд, почему в отношении ликвидированной компании будет рассматриваться дело. Это, несомненно, уже само по себе прецедент.

– Решение Европейского суда по правам человека может как-то отразиться на судьбе Ходорковского и Лебедева?

– С моей точки зрения, нет. Потому что попытки решить с российским государством вопросы силовым способом, то есть путем давления на с помощью любых решений, контрпродуктивны. На российское государство давило все мировое сообщество в ряде дел, таких как грузино-осетинский конфликт, и это ни к чему фактически не привело. Российское государство и та часть его бюрократии, которая его представляет в этом деле, может сделать с Ходорковским и Лебедевым все, что они хотят. Мало того, Ходорковского и Лебедева я не считаю основными пострадавшими в этом деле, потому что есть ряд других людей, которые сидят в тюрьме, в общем, являясь рядовыми сотрудниками. Предпринимая действия здесь, люди исходят из ложного понимания интересов компании и ложного понимания каких-либо интересов, потому что все это падает на людей, которые сидят в тюрьме в России.

Дмитрий Гололобов на пресс-конференции по поводу обысков в компании ЮКОС (2003 год)

– Если мы прочитаем те решения, которые принимал Европейский суд раньше, мы увидим, что он всегда занимал промежуточную позицию. Например, полностью отверг все медицинские аргументы по здоровью Платона Лебедева. Он отверг вопрос политической мотивации в деле Алексаняна. Европейский суд, скорее всего, удовлетворит часть требований, но откажет в тех требованиях, которые могут создать особые проблемы для российского государства. То есть это будет несомненно прецедентное решение, несомненно оно сможет позволить ЮКОСу предпринимать какие-то действия, но вряд ли оно нанесет какой-то потрясающий или заметный ущерб российскому государству.

– Вы считаете дело ЮКОСа политическим?

– Это, несомненно, политическое дело, но совершенно не в том контексте, как его многие пытаются представить. Как сказал известный писатель Хоффман, который написал книгу про олигархов, Ходорковский - не Сахаров, и это надо понимать. И люди, которые пытаются пойти этой дорогой, выбирают ложный путь. Все сотрудники ЮКОСа, кто пострадал в этом деле, пострадали благодаря тому, что к ним применялась избирательная и политическая мотивированная юстиция. Вопрос в том, что политическая мотивация Ходорковского была связана в определенной мере с его амбициями, с его нарушением понятийного соглашения между олигархами и властью, в данном случае Путиным. Ходорковский принял Путина и фактически подтвердил такой пакт: «да, мы согласны молчать политически и иметь свои активы. Он согласился с олигархами, он не сказал: «нет, Владимир Владимирович, я не согласен, я буду заниматься политической деятельностью, я против этого». При всех входящих и исходящих моментах пакт был заключен. Как любят в России говорить, «по понятиям» Ходорковский в этой ситуации был неправ.

– То есть вы полагаете, что Ходорковский нарушил правила игры и за это сидит?

– Он нарушил им же подтвержденные правила игры. И это признается очень многими экспертами. И в связи с этим поставил российскую власть в ситуацию, когда она или должна была продемонстрировать примитивную слабость и отступить, что власть не могла сделать, иначе она прекратила бы быть властью как таковой, или жестко отреагировать. Михаил Борисович знал, что делал. Как человек, безусловно, лично пострадавший, который не может вернуться к семье – он достоин всяческого уважения и сострадания. С другой стороны, как лидер, как попавший в плен генерал, он не достоин сочувствия: проиграл сражение, подставил своих людей.