«Диктатура закона» в натуре
История нового уголовного дела, возбужденного против М. Ходорковского и П. Лебедева, саботаж высокопоставленными сотрудниками Генпрокуратуры решений Басманного и Мосгорсуда - не просто частная история.
Это история о крахе концепции «диктатуры закона», которая семь лет назад была провозглашена юристом Владимиром Путиным как приоритетное направление его политики.
Сама по себе ситуация очень простая. Не надо быть юристом, чтобы понять суть вопроса. Под конец 2006 года по неведомым причинам, о которых можно только догадываться, Генпрокуратура РФ выделила из уголовного дела № 18/41-03, возбужденного в июне 2003 года, новое уголовное дело № 18/432766-07.
3 февраля 2007 года заместитель генпрокурора РФ В. Гринь вынес постановление, в котором было указано, что предварительное следствие по этому делу должно проводиться в Чите. Михаила Ходорковского привезли из Краснокаменской колонии в СИЗО города Читы. Туда же из Якутии доставили и Платона Лебедева. Адвокаты были возмущены незаконностью и необоснованностью такого решения. Они обжаловали постановление Гриня в Басманном суде. Неожиданно Басманный суд согласился с защитниками топ-менеджеров ЮКОСа и обязал Генпрокуратуру устранить допущенные нарушения, то есть вынести другое постановление, в котором местом предварительного следствия была обозначена Москва.
Генпрокуратура обжаловала решение Басманного суда в Мосгорсуде, который опять же, к удивлению наблюдателей, принял сторону адвокатов. Таким образом, препятствий для этапирования читинских узников не осталось. Следствие в Чите было приостановлено, и никаких следственных действий ни с Ходорковским, ни с Лебедевым не велось.
Прошло два месяца. Фигуранты «дела ЮКОСа» со дня на день ожидали этапа. Оказалось, ждали зря. 27 июня Ходорковскому сообщили, что следствие будет продолжено в прокуратуре Читинской области и в СИЗО города Читы. За две недели до этого следователь Генпрокуратуры С. Каримов вышел с ходатайством в Ингодинский районный суд Читы с просьбой продлить срок содержания под стражей Ходорковскому и Лебедеву. Судье пришлось удовлетворить ходатайство Генпрокуратуры, несмотря на то, что по закону она не имела право этого делать: потворствуя Генпрокуратуре, судья тем самым игнорировала решение Мосгорсуда. Свое упрямое нежелание не замечать решения суда, вступившего в законную силу, следователь Каримов мотивировал тем, что, по мнению следствия, «данное решение не необоснованно», и тем, что Генпрокуратура обратилась в Президиум Мосгорсуда с надзорным представлением.
Впрочем, как объясняют юристы, надзорное производство не может служить причиной для неисполнения закона «О судебной системе РФ». Согласно этому обязательному для исполнения документу, «вступившие в законную силу постановления федеральных судов, мировых судей и судов субъектов Российской Федерации… являются обязательными для всех без исключения органов государственной власти… И подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации».
Почему же подобная юридическая коллизия стала возможной? Значит ли это, что раз Генпрокуратура в лице ее сотрудников – следователя С. Каримова и заместителя Генпрокурора РФ В. Гриня — злостно игнорирует постановления российского суда, то она превратилась в ведомство, стоящее вне закона? Или, быть может, Чита перестала считаться территорией РФ и превратилась в «зону, свободную от закона»?
Какая ситуация для нас лучше: первая или вторая?
Ни та и ни другая. Впрочем, меня не устраивают объяснения адвокатов, что подобный правовой беспредел стал возможен только в деле Ходорковского. При необходимости можно было бы привести примеры из других, не таких громких, но также «заказных» дел, где нарушения закона заставляли адвокатов разводить руками, как это сейчас делают адвокаты Ходорковского и Лебедева.
В то же время не существует разумных и логических объяснений тем юридическим решениям, которые в последнее время принимали прокуроры и следователи в отношении Ходорковского и Лебедева. Во-первых, почему было возбуждено второе уголовное дело, ведь и по первому приговору им оставалось сидеть предостаточно, а условно-досрочно их никто бы не отпустил. Во-вторых, почему следствие незаконно было перенесено в Читу? В-третьих, почему Басманный суд вынес решение о том, что проведение следствия в Чите незаконно и, в-четвертых, почему Генпрокуратура не подчинилась этому решению?
Самое частое объяснение всем этим «почему»: «идет борьба бульдогов под ковром», «разные силы в окружении Путина борются между собой, склоняя президента то к одному, то к другому решению», «Путин хочет хорошего, но есть могущественные силы, которые проводят выгодные им решения».
Адвокаты Ходорковского Юрий Шмидт и Каринна Москаленко обратились к генпрокурору Юрию Чайке с заявлением о совершении преступления. Они просят Чайку «возбудить в отношении следователя Генпрокуратуры РФ Каримова С.К. и заместителя Генпрокуратуры РФ прокурора Гриня В. Я. уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного статьей 315 УК РФ». Речь идет о неисполнении высокопоставленными сотрудниками Генпрокуратуры вступившего в законную силу решения суда.
Адвокаты собирают пресс-конференцию, Юрий Шмидт заявляет, что за 45 лет его адвокатской деятельности он впервые столкнулся с подобным беспределом. Адвокат Елена Липцер обращается к журналистам с просьбой «подключиться к этому процессу, потому что, когда не исполняется вступившее в законную силу судебное решение, непонятно, что будет дальше с судебной системой».
Увы, пресс-конференция адвокатов Ходорковского и Лебедева и сообщение о преступлении высокопоставленных сотрудников Генпрокуратуры не становятся сенсацией.
Почему? Не только потому, что Ходорковский, похоже, перестал представлять какую-либо «электоральную важность» и события, связанные с ним, уже не выносятся на первые полосы газет. Отсутствие интереса к этой вполне беспрецедентной ситуации объясняется чрезвычайно низким, практически нулевым авторитетом судебной системы и привычкой к тому, что Генпрокуратура позволяет себе в этом государстве то, что позволяет себе, пожалуй, еще только ФСБ.
И сколько бы поклонники Путина ни объясняли нам, что «Владимир Владимирович старается, а ему мешают «плохие бояре», в это верится с трудом. Зато на седьмом году его правления отлично видна суть пресловутой «диктатуры закона».
Что называется, «диктатура закона в натуре».
