Когда детство заканчивается в 12 лет. История одного ветерана
Мы жили в селе Броды, Львовская область. Была большая семья.
Во время войны село захватили немцы. Отца и брата уже забрали в армию, так что я был единственным мужчиной. Нас стали вывозить из села. Выстроилась колонна из машин. Мы начали ехать и вдруг остановились. Стояли долго. Я вышел из машины, она стояла в середине колонны, и пошел смотреть в чем дело. А когда вернулся, то ни семьи, ни машины уже не обнаружил. Все разбомбили. Какие-то машины горели, какие-то были разбиты, какие-то уцелели.
Я ходил до поздней ночи, искал мать и сестру. Потом вернулcя обратно в село. Зашел к соседу, он посоветовал идти на восток.
- Здесь тебя немцы убьют как еврея.
Дал мне сумку противогазную, положил в нее буханку хлеба, кусок сала, пачку папирос 100 штук, пару коробок спичек, кусок мыла. И я пошел.
Прошел по дороге километров 15 и попал к немцам, они меня поймали. Там в царское время была граница, разделялась Галиция с Волынью. Немцы восстановили эту границу и посты поставили.
Меня остановили двое немцев и один таджик, у обоих написано было на форме Polizie, меня начали расспрашивать. А мы с соседом такую байку придумали, что я, значит, русский, с Белой церкви, потерял родителей и сейчас иду в Белую церковь к себе домой.
Я им все рассказал. Немцы начали говорить, что они до утра здесь ходить будут, и я им не нужен, надо отпустить. А таджик сказал:
- Если вы его отпустите, то я его расстреляю.
Тогда немцы сказали, чтобы он сам за мной ходил и смотрел и ушли.
Таджик со мной ходил-ходил, потом я уж сообразил, захныкал, что мне в кусты надо. Он меня пустил. Куст большой был, я с одной стороны зашел, а он с другой стоял. Потом начал меня кричать, я не отвечал. Он зашел посмотреть, а я уже убежал довольно далеко.
Бежать за мной не стал, выстрельнул в воздух два раза и все.
Я бежал. Днем прятался. На вторую ночь пошел, опять попался немцам на другом посту. Привели на заставу. До утра закрыли, правда, накормили, напоили. Утром меня вызвал офицер, давай допрашивать. Потом сказал, что отведет меня в город к гестапо, пускай они со мной разбираются.
Обвязал меня веревкой за пояс и к велосипеду. Сам сел на велосипед, а я сзади бежал. До города было километров девять.
Добрались до города. Первые дома там были все разваленные, разбомбленные. Я снова думаю: «Зачем я за тобой еду». Начал веревочку развязывать и в первые развалины метнулся. Он потом опомнился, начал кричать, орать. Но я уже убежать успел.
Вот, затем когда третий раз через границу шел, то уже опытный был, прошел дальше. Так все на восток и шел, прошагал километров 60-70, а может и все 100.
Днем не ходил, забивался куда-нибудь и сало с хлебом грыз. А ночью шел.
Дальше помню, что пришел в деревню Камаровка ночью. Добрая тетя зазвала меня к себе. Распереживалась, но я толком рассказывать ей ничего не стал. Опять поведал ей ту легенду, которую с соседом придумали. Что я еврей тоже не сказал. Она мне поверила, накормила.
Потом сын ее пришел, лет 18 ему было. Он мне начал рассказывать, что там в лесу какие-то люди появились. То ли пленные убежали, то ли еще что. Ты, говорит, подайся к ним. Ну я дождался ночи и пошел. Наткнулся на них. Там было семь человек, и это был зародыш партизанского отряда. Они меня к себе взяли.
И так партизанский отряд пополнялся и пополнялся. На нас никто не нападал, мы ни с кем не воевали. Два раза я ходил на разведку в город Ровны, просил там окурки, сигареты, узнавал что и как.
И к 43-му году нас было уже человек 300-350, был командир. Уже зарегистрировали даже как часть.
Командир, ему потом героя дали, меня определил в другую деревню. Ты, говорит, иди туда, знакомства заведи, будешь там жить и за дорогой смотреть. Определили тайник, каждый вечер в тайник клал письма что я за день увидел, какие части, сколько машин насчитал.
В этой деревне я пристроился к бабке с дедкой. Я у них что-то вроде работника был. Научился и пахать, и косить, и за лошадью ухаживать. С пацанами подружился.
Хорошо помню как пасху отмечали. Бабушки пришли, кто с куличами, кто с колбасой, кто с яйцами и ждут, когда батюшка выйдет освещать. И уснули. А мы пробрались, наворовали у кого колбасу, у кого кулич, у кого яйца. Просто озорничали. Это был 42-й год.
В начале 43-го года командир меня к себе вызвал в отряд и дал задание. Рядом был город Почаев, там большой монастырь мужской. А город немцы окружили так, что вход и выход только по пропускам. И командир потерял связь с этим городом. Они уже двоих посылали туда, они погибли, немцы не подпустили. Им надо было с их резидентом наладить связь. Сказал, что я должен пробраться в город и узнать, что скажет связной. Дал мне адрес. Сказал:
- Как хочешь, так и пробирайся, не сможешь – знать тебя не хочу.
Ну что делать. Стал думать. И тут один паренёк мне подкинул идею.
У бабки с дедкой полный подвал фруктов был и можно было поехать в этот город их продавать. А они не знали, что я в партизанском отряде состою. Прихожу, говорю бабке:
- Поехали в город, продадим пару тройку мешков яблок, глядишь соль купим.
Она согласилась. Я ей говорю:
- Только с одним условием, если патруль нас поймает, то ты скажи, что я твой внук.
Загрузили семь мешков, запрягли лошадку. Подъезжаем в город, немцы поверили, пустили нас в город. Приехали на рынок. У меня душа в пятки, лишь бы полицаи не заподозрили.
Две немки подошли молодые. Одна другой говорит «Was für ein schöner
junge», это мне на всю жизнь запомнилось, легче стало.
К вечеру все продали. Спрашиваю бабку поедем ли домой, она отвечает, что нет, поехали в монастырь. Я ее туда привез. У нее там священник знакомый, у них, как оказалось, роман был в молодости.
А я в это время по заданию пошел. Нашел мужика, пароль ему назвал. Он даже не поверил сначала, что такого пацана на задание послали. Он мне все написал на бумагу, бумагу зашил в воротник куртки.
Выехали мы из города нормально. На следующий день утром прихожу к командиру, приношу задание. Он не поверил, говорит «не может быть!» и расцеловал меня. Так я вошел в доверие, меня стали посылать на более трудные задания. Это было до 43-го года.
Потом оказалось, что наш партизанский отряд вошел в ту армию, которой командовал Ковпак. Я его никогда не видел. Потом мы, армия Ковпака, двинулись на запад. Задача была - уйти партизанам в Карпаты.
Пришли под станцию Камянка-Струмилова, в районе города Львов, и получаем приказ. Немцы собрали очень большую силу, чтобы уничтожить партизанский отряд, они узнали, что мы движемся на Карпаты. И задание нашему отряду было задержать немцев, дать возможность остальным продвинуться.
Наш командир поступил хитро. Он взял и взорвал все мосты перед дорогой, чтобы никакая техника пройти не могла. А нас поставил на склонах, сделал засаду. Положили немцев тысячи три, а своих ну несколько человек может погибло.
Потом было задание уничтожить железную дорогу, чтобы немцы во Львов не прошли. Его мы тоже выполнили.
После этого уже мне лично велели через линию фронта пройти и доложить командующему, что задания выполнены. До этого троих посылали – все погибли.
Три дня шел, кругом немцы были, во всех домах, на дорогах, но пробрался.
До наших дошел - меня чуть на руках не несли.
Потом командир говорит, что меня отправят в тыл, в детский дом, пусть воспитывается. А я говорю, что нет, я пойду обратно через линию фронта к нашим. Они мне говорят «ты что, пацан, без ума что ли? Ты трое суток к нам шел, а за это время твои ушли на запад. Как ты их догонишь?». А я им отвечаю, что в детдом не поеду.
Они тогда решили забрать меня к себе, остался я в их части в 25-м танковом корпусе. Определили меня в 53-й отдельный разведывательный батальон. Вызвали командира батальона майора Родченкова. Он меня в машину посадил, привез в свой батальон. Вызвал помпотеха Григория Алексеевича Стрижкова, капитаном он был. Я его никогда не забуду. Дали меня ему в назидание.
Через двое суток мне сшили одежду, гимнастерку, сапоги. Хотели звание дать, но я отказался, никакого звания мне не нужно. Прозвали меня Гвардия-рядовой-никита-боевой. Я с ними всю войну до 45 года прошел. В Украине, Карпатах, Германии были. До Берлина дошли, до Бранденбургских ворот.
В это время в Чехословакии восстание подняли. И мы получили приказ своим ходом идти в Прагу. Повернули технику. Тылы отстали. Танки спиртом заправляли. Столько моторов угрохали, людей погибло. Кроме нас 4-й корпус, уральцы, тоже туда двигались, но с другим заданием. Вместе отвоевали Прагу, не дали разделаться с чехами.
И вот там, под Прагой война кончилась.
Утром спим, начали стрелять кругом, из автоматов, пистолетов, минометов. Ничего не поняли. Меня отправили узнать в чем дело. Я пошел в соседнюю часть, а там кричат «Ура!», ликуют, водку пьют, шапки вверх бросают, целуют меня. Это было 7-го или 8-го мая. Пошел во вторую часть, и там такая же история. Я возвращаюсь в свою часть и говорю, что война кончилась. Еще правда капитуляцию не подписывали, но все уже, конец. Вот так кончилась война.
Потом поехал в Венгрию, не воевали, просто освобождали от немецких частей, доехали до Бельгии и нас повернули обратно. Мне было 16 лет. Капитан меня направил в Одессу в Танкотехническое среднеофицерское училище. Мне выписали документы, дембилизовали, дали денег на дорогу и «До свидания!».
Я решил сначала заехать в Ташкент, там у меня были знакомые. Был дядька, сказал, что меня усыновит.
Помню как сегодня, в вагоне двое суток не спал, потом залез на третью полку. И снится мне сон, что я по полю бегу, а за мной бежит такой долговязый немец и кричит «хальт, хальт». Вот-вот за шиворот схватит и вот схватил и я с этой полки, на которой уснул, свалился и полетел, а тут сосед снизу меня за ногу схватил и я вниз головой вишу. Тут все сбежались, спрашивают в чем дело. Я говорю, что вот такой сон приснился, а они говорят:
- Ну вот парень, теперь тебе долго такие вещи будут сниться.
Сейчас Тихонову Михаилу 87 лет. Он всегда занимал руководящие должности. По работе его распределяли в разные места и последним стала Иркутская область, посёлок Горячий ключ. У него большая семья, двое детей, четверо внуков, двое правнуков. Он ведет активную жизнь, всегда веселый и жизнерадостный.
Новости Прибайкалья - в Вайбере. Только эксклюзив! Подписывайтесь!
