Пусть все будет, как при бабушке

Все чаще приходится писать не о том, что есть, а о том, чего нет. Ведь того, чего нет во второй реальности, телевизионной, нет и в первой – этот сформулированный государством закон бытия усвоен обществом отменно. Своеобразное представление об иерархии событий, явленное ящиком, давно стало общим местом. Никого не удивляет, что на экране категорически отсутствует юбилей Осипа Мандельштама, однако в изобилии отмечены даты, связанные с жизнью и судьбой Андрея Дементьева. Ситуация премерзкая, но привычная. А вот когда великая держава вместе со своим ТВ, политическим классом и властью умудряется не отметить важнейшую веху в истории страны – 150-летие отмены крепостного права – это уже диагноз.

Даже столетие Государственной думы хоть и слабой тенью, но все же промелькнуло на периферии общественного сознания. Даже девяностолетие Февральской революции вызвало вялую дискуссию на экране. Даже изгнание поляков из Кремля в начале XVII века по неведомой причине обернулось в веке XXI Днем народного единства с последующими обильными торжествами на государственных каналах. И только прощание с рабством 150 лет назад (то есть бескровная революция сверху, которой страна действительно может гордиться) вообще не нашло никакого отражения в кадре. Президент не произнес пламенной речи. Девушки с косами до копчика и ансамбль народного танца Башкортостана не воссияли на сцене Кремлевского дворца. Лев Лещенко не услаждал соловьиными трелями электорат.

Хотя одна, пусть и весьма экзотическая, попытка вспомнить о дате все-таки была. Небольшой телеканал, незамеченный прежде в особой политической активности, решил устроить запоздалый кастинг внутри династии Романовых. Кастинг получился вязким, как и речи экспертов, путающих Константина Леонтьева с Константином Победоносцевым. Но тенденция примерно ясна. Хорошим царем назначен Иван Грозный (одна из опрошенных девушек доступно объясняет, чем именно он хорош: удалил ненужных людей); плохим – Александр II (надо полагать, за попытку глобальных реформ).

Так что, возвращаясь к юбилеям, вывод напрашивается сам собой. Если в означенных выше датах творцы пропаганды еще пытались нащупать хоть какой-то смысл, актуальный для сегодняшней идеологии, то 19 января 1861-го, день отмены крепостного права, сочтен событием незначительным. Впрочем, неохота пускаться в публицистические откровения на темы «свобода лучше, чем несвобода» – не стоит лишний раз радовать тех читателей, которые в каждой «несогласной» строчке видят борьбу с «кровавым режимом». Более того, замечу: у нас есть относительная свобода говорить и писать о том, что мы несвободны, а это уже великое дело. Речь о коллективной амнезии, меняющей духовный климат. Речь о тренде, возможном только в условиях коллективной амнезии: успешно убеждать народ в том, что эффективные менеджеры Иван Грозный и Сталин лучше для России, чем неэффективные Александр II и Ельцин.

Мысль о вреде любых преобразований – одна из доминирующих на ТВ. Только в паркетной хронике, освещающей победную поступь Медведева с Путиным, принято звонко, по-пионерски рапортовать об успехах модернизации. Остальное пространство ящика убеждает в обратном: не нужно ничего менять. Все модернизации в России только к худшему. Низы чутко прислушиваются к верхам. Вон с какой легкостью народ обменял в последнее десятилетие свободу на безопасность, которая к концу десятилетия обернулась химерой, иллюзией, миражом. Сегодня, кстати сказать, безопасность выходит на новый виток. Если еще вчера война силовиков за подпольные казино в Подмосковье шла первым экраном, то завтра все будет наверняка по-другому. Главе государства явно не понравились публичные разборки противостоящих силовых кланов, а это значит, что публика теперь будет лишена и этого увлекательного аттракциона.

Одним словом, игнорирование 150-летия отмены крепостного права вполне закономерно – за истекший период свобода не стала высшей ценностью в системе хоть государственных, хоть общественных приоритетов. Сегодня сподручнее праздновать другую дату – 210-летие убийства Павла Первого. В ночь с 11 на 12 марта 1801 года великий князь и цесаревич Александр Павлович, выйдя из покоев умерщвленного отца, доложил подданным: «Батюшка скончался апоплексическим ударом. Все при мне будет, как при бабушке».

Пусть все будет, как при бабушке – чем не слоган дня накануне новой избирательной кампании?