Таких фальсификаций не было с советских времен
В технологии подтасовки результатов октябрьских выборов не появилось ничего нового. Кроме масштабов. Нам ясно дают понять: жульничали и будем жульничать — иначе бардак, крушение основ.
Кстати, забавный частный случай «центризма». Главное здание МГУ на Воробьевых горах (участок № 2632): КПРФ — 42%, «Единая Россия» — 26%, «Яблоко» — 16%. Не важно, как голосуют. Важно то, что считают по-честному. Но не везде у нас традиции честного счета. Наоборот! Если в относительно прозрачном центре Москвы результаты слабенькие, значит, на непрозрачной периферии административному ресурсу приходится химичить с удвоенной энергией (иначе норматива не будет). Уже в Можайском районе Москвы поддержка «Единой России» взлетает до 85,5% — круче, чем в Кавказских горах.
Не стреляйте в членов избирательных комиссий — они работают как умеют. Пишут: на дому проголосовали в среднем 5,2% избирателей. Притом что в десяти районах Москвы эта доля превысила 10%. Такое раньше бывало в медвежьих углах Псковской области, где до участка 30 верст грязи месить. А в столице понятно почему: вышел за угол, напихал в урну бюллетеней сколько душе угодно. В рамках заботы о сирых и убогих, которым самим до праздника демократии не дохромать. На участке № 355 у себя дома проголосовали аж 30%.
В общем, ничего нового, кроме масштабов. Сегодня, кажется, даже не надо удивлять цифрами: и так ясно, что жухают все больше. Факт зафиксирован в социальном сознании. Значит, кончай разоблачать и начинай думать, что данная конфигурация принесет всем нам в ближайшем будущем. В конце концов власть необязательно должна быть кристально честной. Но хотелось бы эффективности.
На языке выборов нам ясно говорят: «Да, мы жульничали и будем жульничать — так надо, иначе бардак и крушение основ».
…В апреле 2006 года в Докузпаринском районе Дагестана произошли беспорядки. В результате действий ОМОНа один человек убит, пятеро тяжело ранены, двое потом скончались в больнице.
Кажется, конфликт рассмотрен и описан со всех сторон. Кроме электоральной. На думских выборах 2003 года высокогорный Докузпаринский район стал единственным в стране, где голосование целиком вернулось в советские рамки. На всех 10 участках районах явка под 100%, ноль недействительных бюллетеней, ноль «Против всех», нули у всех партий («Яблоко», ЛДПР, «Пенсионеров», «Единство» и так далее), кроме трех, сумевших чем-то увлечь руководство района. Это «Единая Россия» — по всем участкам ровно 80% плюс-минус сотые доли, КПРФ — 15% плюс-минус сотые доли и СПС — 5% с такими же долями.
Среди 8881 избирателя не нашлось ни одного, случайно испортившего бюллетень или поставившего галочку против партии «Единство» вместо «Единой России». Голосовали как по ниточке (см. табл.).
В постсоветской реальности такие результаты не встречались. Достигнуто абсолютное спокойствие и умиротворение. Но через два-три года вспышка насилия. Массовые требования отставки Керимхана Абасова за безудержную коррупцию, перекрытие дорог, стрельба и гибель людей. А как иначе? Если граждане не могут говорить с властью на языке выборов, они говорят с ней на языке перекрытых трасс.
На думских выборах 2007 года территориальных комиссий с подобными результатами в стране было уже сотни. В частности, в Дербенте, где во всех 36 районных комиссиях явка нарастала стандартными валами с минимумом отклонений. Финальный результат тоже дивно монолитен: живые люди так не голосуют. Через два года, в октябре 2009-го, на кону место мэра Дербента. И в избирателей, желающих нарушить тихое голосование «виртуального» электората и самим опустить свой бюллетень, стреляют из автоматов, а треть участков вообще закрыта. Центризбирком в задумчивости: то ли есть нарушения, то ли нет…
…Постараемся понять логику верховного руководства. Если на Кавказе (в том же Дагестане) позволить населению свободно голосовать, то к власти придут националисты, исламские фундаменталисты и прочие маргиналы с идеей варварской справедливости и с сепаратистским настроем. Это правда. Понятно, власть в рамках real politik предпочитает другой вариант: сильного лидера, которому в обмен на лояльность позволено красть федеральные дотации, чтобы покупать лояльность более мелких «сильных людей» и держать ситуацию под контролем. Если надо, то с помощью фальсификации протоколов. Или насилия.
Политический выбор прост: или демократия с угрозой распада того же Дагестана на кучку враждующих этнических территорий (как Северная Осетия и Ингушетия в 90-е), или узаконенная коррупция, профанация выборов и жизнь не по закону, а по «понятиям». Есть и третий вариант — сталинский, с расстрелами по субботам. Он многим нравится — теоретически. Практически не получится: элитам не нравится, когда их расстреливают.
Проблема в том, что, постулировав коррупционную модель управления в одном регионе, ее невозможно удержать от расползания. Федеральные силовики и прочее начальство прекрасно видят, как устроена жизнь, и делают вывод: они воруют, а мы что — юные пионеры? В итоге «вертикаль» приобретает столь же виртуальный характер, что и избирательная система. Кремль не вмешивается в сомнительные дела региональных «тяжеловесов», взамен получая символические приношения в виде нужных цифр на выборах. Почем результат, спрашивать не принято, да никто и не ответит.
Однако число коррумпированных бюрократов растет, их лояльность дорожает. Бюрократический класс убеждается, что официальные законы, включая Конституцию, гроша не стоят, но зато очень высоко ценится готовность вовремя дать наверх нужные цифры.
Это и есть тотальная коррупция в точном смысле слова. Не взяточничество (в конце концов это частность), а разложение государственной машины и демонстративное презрение к закону. Чиновничество, все откровеннее фальсифицируя выборы, легко убеждает себя, что действует в высших интересах. Но, освободившись от электорального контроля снизу, оно незаметно переходит к действиям в личных и клановых интересах, наращивая объемы откатов и понемножку шантажируя центр требованиями повысить коррупционные нормы довольствия.
И как начальство намерено с этим бороться? Октябрьские выборы показывают — исключительно на словах. Таких фальсификаций не было с советских времен. С тех же пор не было столь солидарного одобрения руководства. А куда оно, бедное, денется?
Попытки оздоровить ситуацию снизу пресекаются под лозунгом патриотизма, в котором любовь к Родине традиционно подменяется любовью к руководящей и направляющей силе. Разве лужковский клан не любит Москву с ее бюджетом 100 млрд долларов? Разве Керимхан Абасов не любит свой тихий Докузпаринский район, а мэр Феликс Казиахмедов — замечательный Дербент?
Если так пойдет дальше, через 2—3 года наша власть ради сохранения «устоев» будет готова стрелять по неразумным москвичам, которых после долгого перерыва потянет к урнам для голосования.
