Если мы все погибнем… Дню Победы посвящается

Об этом празднике очень трудно писать. Особенно если всю жизнь считал его праздником.

Странно, что мы не празднуем день победы над Наполеоном. Ситуация была схожей. Только Наполеон захватил таки Москву. Гудериан – чуть-чуть НЕ. Однако в России “чуть-чуть” – не считается.

Тогда, 7 октября 1941 года, Сталин понял, что пришел конец. Срочно вызваный из Ленинграда Жуков подтвердил, что боеспособных частей на фронте в районе Москвы нет.

О том, что Сталин попытался в эти дни заключить сепаратный мир с Германией, мы узнали только сейчас. Не удалось. Верхушка ударилась в бега. Народ – тоже. Мало кто знает, что в эти дни был издан приказ полностью уничтожать все населенные пункты – как в тылу врага, так и оставляемые при отступлении. В приказе есть интересная строчка “независимо от наличия в них мирного населения”.

Москву (и Россию) спасла случайность. Ударили морозы, к которым немецкие войска не были подготовлены. Тыловые части не успевали за танковыми колоннами. У Гудериана попросту не хватило бензина для того, чтобы преодолеть оставшиеся километры до Москвы.

В наступлении на Москву немецкие войска потеряли 145 тысяч человек. Мы – почти миллион. Первый миллион из двадцати.

Через четыре года, после дня победы, цифры были уже совсем другими. Девять миллионов с немецкой стороны. И двадцать – с нашей. Плюс еще столько же – убиты и замучены в наших же лагерях.

Давайте скажем честно – мы не умели воевать. Мы бегали с винтовками на танки. Мы брали никому не нужные высоты, обильно поливая их кровью. Мы подчинялись бездарным командирам. Нами руководили аморальные политики. Мы отправляли в армию всех – гениев и преступников, композиторов и строителей, политзаключенных и партработников. Мы теряли людей – самое дорогое, что есть у страны.

Положить двадцать миллионов человек – это не победа. Это – поражение. Это позор для страны. Еще больший позор – гордиться теми военачальниками, которые, не дрогнув, подписывали приказы о пехотных атаках против танков, дотов, крепостей. За одну только фразу Жукова “бабы новых нарожают” легендарного военачальника следовало бы поставить к стенке.

Та война – это апогей презрения к своему народу. Нигде, ни в одной армии мира, нет братских могил. Даже в условиях самых жестоких боев немцы хоронили КАЖДОГО своего солдата – в отдельной могиле, с крестом, с подписанными именем и фамилией. У нас же по всей стране стоят памятники “неизвестному солдату” – памятники презрения к павшим.

Тогда, 9 мая 1945 года, этот праздник был праздником избавления от четырехлетнего кошмара. Когда одна часть страны воевала неизвестно за кого на фронте, а другая работала в тылу – бесплатно, за корочку хлеба, под страхом многолетнего тюремного заключения из-за пятиминутного опоздания. И за все это тем людям, кто пережил этот ужас, не дали даже приличной пенсии.

Как-то незаметно праздник победы перешел в пропагандистскую акцию, в мозговой прессинг. Счастье еще, что в те годы не было различных партий – иначе каждая из них использовала бы идеи дня победы для самопиара. Однако хорошо работало и так. Все пацаны знали – врага надо убить. А отсюда было недалеко и до следующего вывода – враги все, кто за границей.

Германия, раздавленная с двух сторон, морально и физически уничтоженная, была восстановлена в считанные годы. Победившая Россия потеряла лучших людей и не получила взамен ничего – кроме разрушенной экономики и насмерть убитой идеологии. В современной России не любят евреев, проповедуют национализм и спокойно относятся к идеям нацизма.

В центре Гамбурга стоит памятник солдатам той войны. На памятнике – надпись: “Даже если мы все погибнем, Германия останется жить”. У памятника – всегда живые цветы.

Останется ли жить Россия, даже если мы все выживем?