Враги народа: касторка для Михаила Фрадкова
Откровенно говоря, зачастую крайне сложно увидеть какой-то смысл - пусть даже и тайный - в тех или иных действиях современного российского правительства. Подобное отсутствие очевидной мотивации, как правило, приводит к негативному восприятию нововведений и росту противоречий в обществе.
Понять астральный смысл отмены детских домов и перехода к так называемой "патронажной системе" точно так же невозможно. Напомним, что в основе высказанной Михаилом Фрадковым идеи - полная отмена детских домов и передача всех детей из них в приемные семьи. Приемным семьям выплачивается некое ежемесячное вознаграждение - как всегда в России, чисто символическое, в пределах 200 долларов - а семья заботится о ребенке вплоть до его совершеннолетия. После наступления совершеннолетия ребенку, по предположению идеологов концепции, будут вручаться ключи от новой квартиры, и ждет его исключительно светлое будущее (напомним, между делом, что сейчас Россия не способна обеспечить квартирами даже своих боевых офицеров...).
Выслушивая подобные прожекты, все время хочется задать один простой, но глубокий вопрос: а зачем? Какой смысл в том, чтобы ломать сложившуюся даже не десятилетиями, а веками, систему детдомов, и переходить, совершенно в стиле кавалерийской атаки, к совершенно непроверенной и пока что никак не работающей системе патронажа? То есть, грубо говоря, какая муха укусила российское правительство, что оно, отложив в сторону неотложные задачи, вдруг схватилось за детские дома?
Собственно, название у этой мухи простое - ВТО. Владимиру Путину и всему его окружению страсть как хочется попасть в эту организацию, и они готовы не мытьем, так катаньем создать иллюзию выполнения всех условий вступления в нее. Именно иллюзию - всем совершенно очевидно, что на самом деле никто и не собирался улучшать социальную обстановку в стране.
Впрочем, в данном случае вопрос - не только в ВТО. Детдома в современном российском исполнении вообще являются позором для общества, и их ликвидация действительно должна быть предметом заботы - и гордости в случае удачной реализации проекта - для любого государственного деятеля.
Рассмотрим, однако, как все это решается сейчас, и будет решаться в будущем, в реальных российских условиях.
В отличие от детдомов послевоенной эпохи, когда основной их контингент представлял собой разного рода потерявшихся беженцев и сирот, подавляющее большинство современных детдомовцев имеют живых родителей. Практически все клиенты российских приютов - дети алкоголиков и наркоманов, лишенных родительских прав, "внеплановые" дети, либо дети с врожденными уродствами, брошенные своими родителями. Нормальных детей среди российских детдомовцев - и этот факт необходимо осознать - исчезающе мало. Даже если детдомовский ребенок внешне выглядит благополучно, у него в большинстве случаев сильно отягощенная наследственность, извращенная психика, букет разнообразных хронических заболеваний, и добрая половина из них гарантированно обречена стать в будущем наркоманами или алкоголиками. Полукриминальная обстановка во многих "неэлитных" детдомах, полностью копирующая структуру низов современного общества, на порядки усугубляет генетическую предрасположенность к правонарушениям... Отсутствие же достаточного количества квалифицированных педагогических кадров, способных грамотно проводить адаптацию брошенного ребенка (вдобавок с целым комплексом всевозможных осложнений) к нормальной жизни в обществе, нет смысла даже обсуждать, это - реальность.
Именно поэтому в современной России очень мало кто забирает детей в семью из детдома. Любой ответственный человек понимает, что из ребенка, рожденного алкоголиками, скорее всего, ничего хорошего он не вырастит никогда, а вот проблем себе и своей семье получит досыта.
Что же касается самих детей, то, кроме всего прочего, в детдомах попросту скучно и зачастую физически плохо. Если в советское время еще существовала какая-то система поощрений и наказаний отдельного детдомовца, сопряженная с жесткой системой советской идеологии и профессионально-технического воспитания, то сейчас у педагогов практически нет другого способа воздействия на непослушного ребенка, кроме физического наказания. Конечно, в разных детдомах обстановка значительно различается - но физическое воздействие, изолятор, лишение еды не являются редкостью. Избитому ребенку совершенно некуда пожаловаться - и до милиции, и до департамента образования еще нужно добраться, что для несовершеннолетнего, лишенного денег и находящегося под жестким надзором, практически невозможно. Да и по менталитету "уличных детей" такое поведение просто недопустимо - не будем забывать об отношении, скажем, к милиции даже среди вполне законопослушных граждан.
В не слишком благополучных детских домах еще в советское время полусознательно культивировалась система, аналогичная армейской дедовщине. Педагог опирался на нескольких "приближенных" старшего возраста, которые держали в ежовых рукавицах младших и более слабых детей, получая за это разного рода поблажки, поощрения и индульгенции. Сейчас эта система достигла своего апогея, так как полностью исчезла советская идеология, по крайней мере внешне не одобрявшая физические наказания и угнетение более слабых. Ну и, наконец, самое главное: если в советском прошлом беспризорник на улице - это было ЧП, и с каждого, кто не принял по его поводу меры, на всех уровнях могли серьезно "снять стружку", то сегодня проживание детей в подвалах и теплотрассах - дело едва ли не повсеместное, а органы, которые обязаны заниматься детским бродяжничеством, считают свой долг чуть ли не перевыполненным, если отловленного ребенка доставят в "приемник", помоют и сдадут либо родителям, либо детдому - до следующего раза. Чаще всего, однако, его и ловить-то никто не будет, пока он не совершит серьезное правонарушение.
Именно поэтому из детдомов бегут при первом удобном случае, пополняя и без того невероятно большую армию беспризорных.
Впрочем, до детдома тоже нужно еще добраться. Ни общество, ни милиция, ни государство в целом, не заинтересованы в том, чтобы переправить в детдома всех без исключения беспризорных - более того, как мы видим, эти учреждения вообще собираются лишить права на существование. В свое время, по окончании Великой Отечественной войны, проблема была решена в считанные месяцы - и нет никакого сомнения в том, что если сейчас государство действительно захотело, то ни одного беспризорного на улицах не осталось бы.
Мало кому известна, кстати, колоссальная проблема маленьких сирот и брошенных младенцев. В России нет эффективной структуры, занимающейся с такими детьми - существующие "Дома ребенка" переполнены, и попасть в такое заведение, при всех его недостатках - великая удача для брошенного младенца. Поэтому, при наличии даже незначительных заболеваний, брошенных маленьких детей отправляют в больницы, где они живут годами - пока не достигают возраста, когда их можно будет переправить в детдом. Уровень психического развития ребенка, выросшего среди больных детей и "воспитанного" отнюдь не страдающими педагогическими изысками медсестрами, представить себе несложно. "Дома ребенка", кстати - тоже не панацея, так как в возрасте один-два-три года, в котором дети туда попадают, с ребенком нужно активно заниматься, разговаривать, учить на примере, а не просто рассадить на горшки и сунуть тарелки с кашей. В результате у всех детей, прошедших через такие дома, наблюдается очевидная задержка в развитии - в лучшем случае.
О беспризорных следует поговорить отдельно. Российское правительство, проливая крокодиловы слезы по поводу наличия в стране детдомов, старательно закрывает глаза на проблему беспризорности, делая вид, что ее вообще не существует. Между тем, по некоторым оценкам, уже на конец 2006 года общее число беспризорных детей в России составляло от одного до полутора миллионов человек - около одного процента населения страны. Это больше, чем в начале двадцатых годов и в послевоенное время.
Армия беспризорных пополняется не только детьми, не имеющими родителей. Это и дети из вполне благополучных семей, бегущие от зарегулированности обыденной жизни и обычной скуки, и - в большинстве своем - дети алкоголиков и наркоманов, которых родители бьют и отправляют попрошайничать. Совершенно очевидно, что большое количество таких беспризорных рано или поздно погибает от болезней и травм, а остальные имеют только одну дорогу - в криминал.
Бездействием проблему беспризорных не решить. И в двадцатые годы, и в сороковые ее смогли решить только эффективными действиями - в первую очередь именно созданием детских домов с разного уровня дисциплиной - вплоть до детских колоний строгого режима. Причем для работы в таких учреждениях привлекались - на высокую зарплату - очень грамотные и проверенные люди.
Никакого другого способа борьбы с массовой детской беспризорностью, кроме создания широкой сети эффективно работающих детских приютов, объединенных с системой профессионального образования, никто в мире еще не придумал. Использование в этой ситуации патронажных семей равносильно лечению касторкой умирающего от гангрены.
Между тем решительность правительства в осуществлении реформы детдомов не оставляет сомнений в том, что как минимум попытки этого будут осуществляться. Вероятнее всего, реформа детдомов будет проведена в худшем стиле современной российской бюрократии - хватит сил сломать существующее и отчитаться на бумаге о том, что все реализовано, а там хоть трава не расти. Особой материальной заинтересованности чиновников в подобном преобразовании с первого взгляда не видно, но это лишь с первого взгляда и для непосвященных лиц.
Сейчас финансирование детдомов осуществляется централизованно и подвергается систематическим проверкам, плюс директор детдома что-то может помышковать у спонсоров. Особо хорошо на этом не разживется ни чиновник от образования, ни руководство детдома. В случае же с патронажными семьями контроль за деньгами будет утерян сразу и безвозвратно - семей, как предполагается, будут тысячи, дети будут находиться в домашних условиях - а то и у новообретенных родственников или на даче, и войти с проверкой в частную квартиру уже будет далеко не так просто, как в государственное учреждение. А потому поле для всевозможных приписок, подтасовок и фальсификаций открывается широчайшее.
Как уже было сказано выше, нормальная обеспеченная семья вряд ли клюнет на деньги, выделяемые патронажным семьям. Риск, возникающий при появлении в семье ребенка неизвестного происхождения, насмерть испорченного жизнью в детдоме, не имеющего никакого уважения к частной жизни и частной собственности и вообще живущего по понятиям "монгольского коммунизма", слишком велик в сравнении с получаемыми - мизерными на самом деле - средствами. За патронажными деньгами пойдут все те же малообеспеченные и много пьющие семьи, для которых пять-шесть тысяч в месяц на ребенка - достаточные деньги для ежедневных возлияний. Этих денег вполне хватит на ежедневную бутылку водки и даже с закуской. Тех семей, которые начнут брать детей из милосердия или из-за невозможности иметь собственных (а найдутся, без сомнения, и такие), будет на этом фоне пренебрежимо мало, так что погоду будут делать совсем не они, а именно те, кто будет искать в чужом ребенке свою выгоду.
Само собой, ребенок в этой ситуации почти обязательно окажется голодным, побитым и, вероятно, живущим по остаточному принципу. Однако это уже не будет никого интересовать.
Дальнейшие перспективы представить несложно. Дети будут бежать из патронажных семей, а так как возврата в детский дом уже не будет, то путь им будет открыт лишь один - в криминал, на панель, в колодцы теплоцентралей. Если же дети будут удерживаться силой - то и в этом случае их будущее незавидно: вряд ли насильно удастся заставить их хорошо учиться и получать нужную профессию. А не получая нормального образования и не имея никакой профессии, они вновь окажутся на обочине жизни.
