Шприц и меч

В этот четверг вступает в силу последняя часть президентских поправок к Уголовному кодексу РФ – изменения в статьях, посвященных незаконному обороту наркотиков. Надо отдать должное Владимиру Путину: предложенная им редакция этих статей отражает не только либеральные и гуманные взгляды разработчиков (прежде всего – бывшего депутата Госдумы Александра Баранникова и замглавы администрации президента Дмитрия Козака), но также мужество и политическую волю главы государства.

До появления президентского законопроекта ряд депутатов предлагал ужесточить ответственность за употребление наркотиков. В данном вопросе парламентарии вполне выражали волю избирателей: большинство писем, приходящих в редакции СМИ и в адрес президента, различаются только радикальностью предлагаемого ужесточения – вплоть до расстрела пойманных наркоманов на месте без суда и следствия.

Прежняя редакция УК вообще не признавала преступлением употребление наркотиков. Однако в ней были предусмотрены наказания за изготовление, хранение, приобретение и перевозку в крупных и особо крупных размерах. Но определение «крупных» и «особо крупных» размеров было оставлено на усмотрение некоего комитета при Минздраве, ухитрившегося для ряда популярных препаратов провести границу «крупного размера» ниже разовой дозы.

Вступающие в действие поправки ставят все на свои места, последовательно разграничивая употребление наркотиков и наркобизнес. Сроки за участие в последнем даже увеличены, зато все, что касается личного употребления, – приобретение, хранение, перевозка в количествах, не превышающих 10 разовых доз, – фактически выведено за пределы уголовного права. Даже изготовление наркотика само по себе не преступление – им считается теперь только «производство», то есть изготовление товарное. Порог уголовной ответственности для каждого препарата будет определяться теперь постановлением правительства (ради подготовки которого и была установлена трехмесячная отсрочка вступления поправок в силу). Полностью ликвидируется институт принудительного лечения. Наконец, уже во втором чтении с подачи Михаила Задорнова и Александра Баранникова статья 230 («склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ») была дополнена примечанием

о том, что ее действие «не распространяется на случаи пропаганды применения

в целях профилактики ВИЧ-инфекции и других опасных заболеваний соответствующих инструментов и оборудования, используемых для потребления наркотических средств и психотропных веществ, если эти деяния осуществлялись по согласованию с органами исполнительной власти в области здравоохранения и органами по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ». Иными словами, из-под действия статьи целенаправленно выводятся программы «снижения вреда», имеющие целью уберечь инъекционных наркоманов от заражения «шприцевыми» инфекциями (подробнее см. «Еженедельный Журнал» №92). Правда, инициаторам таких программ придется согласовывать свои действия с компетентными органами, но в целом воля законодателя очевидна: обмен шприцев и раздача дезинфицирующих салфеток – не преступление.

Закон был подписан президентом 8 декабря. А через несколько дней территориальные органы Госнаркоконтроля получили информационное письмо за подписью зампреда ГНК Александра Михайлова: «В последнее время отдельными неправительственными организациями активно навязывается общественному мнению...» Циркуляр предлагал рассматривать программы снижения вреда «не иначе как открытую пропаганду наркотиков», якобы вызвавшую всплеск наркомании в тех странах, где они применялись. Подчиненным г-на Михайлова вменялось «в отношении лиц, проповедующих такого рода идеи... принимать меры административного, а если есть основания, то и уголовного характера».

Разумеется, коллеги г-на Михайлова из упомянутых в письме стран (Канады, Швейцарии, Нидерландов и др.) узнали о провале у них программ снижения вреда только из его циркуляра. Но, к сожалению, дело не исчерпывается личной склонностью отдельных руководителей «Госкомдури» к беспардонному вранью. Все гораздо хуже: наши профессиональные борцы с наркоманией считают крамолой и потворством преступлению любую альтернативу репрессивным мерам. Именно их стараниями в России до сих пор остается вне закона широко применяемая во многих странах заместительная терапия. «Метадон – токсичный препарат, и он создает осложнения для внутренних органов», – с неизменностью шарманки твердит на пресс-конференциях Борис Целинский, возглавлявший в УБНОНе научную работу, а ныне отвечающий в ГНК за межведомственное взаимодействие. И далее по пунктам: дескать, метадон сам является наркотиком, если его разрешить, им будут приторговывать, а значит, воровать из клиник...

Конечно, лекарства, помогающего всем и всегда, нет. Метадон действительно наркотик, просто некоторые его свойства делают это вещество более удобным для постепенного ослабления героиновой зависимости, чем сам героин. Но простая «пересадка» на него никого ни от чего не излечит – нужен индивидуальный подбор доз, продуманная и жестко соблюдаемая схема приема и так далее. Однако речь, как легко видеть, идет не о клинических вопросах: борьба со злоупотреблениями подменяется борьбой с самим препаратом, которым можно злоупотребить. По этой логике следует считать преступлением изготовление и продажу топоров – на том основании, что топором регулярно кого-нибудь убивают. А затем закрыть все хозяйственные магазины в стране, поскольку в них могут нелегально торговать запрещенными топорами.

Аллергию на метадон Госнаркоконтроль унаследовал от УБНОНа, всю свою недолгую жизнь боровшегося против идеи заместительной терапии. Однако скандально известные налеты на ветклиники и уголовные дела против ветеринаров, применяющих кетамин, начались лишь после того, как ряды охотников за «дурью» пополнили сотрудники упраздненной налоговой полиции. Тем не менее в основе их лежит та же удивительная логика. «Препарат мог использоваться в преступных целях.

Подчеркиваю: мог использоваться», – втолковывал общественности ответственный сотрудник управления ГНК по Москве Дмитрий Кононыхин. Видимо, с ним согласны и те профессиональные борцы с наркотиками, что не служат в ГНК и вообще не носят погон. Когда заместителю директора НИИ наркологии, главному детскому психиатру и наркологу Минздрава РФ Алексею Надеждину потребовался пример открытой пропаганды наркотиков в прессе, он не нашел ничего более впечатляющего, чем задачка из журнала «Хулиган» о дилере, разбодяживающем анашу перед тем, как впарить ее клиенту. Ни лексика, ни имена героев, ни подробности технологии, мягко говоря, не вызывают влечения к описываемому продукту. Но г-н Надеждин считает обнародование любой информации о наркотиках пропагандой наркомании. А поскольку демократия несовместима с запретными темами, то для него «либеральное общество – общество легализованного потребления наркотиков».

Не все его соратники в борьбе с зельем готовы высказаться так же откровенно. Но, похоже, думают-то они именно так: главный наркотик, с которым они воюют, – «вино свободы», личный выбор и ответственность человека. Именно этим людям с четверга предстоит применять на практике новые гуманные и либеральные нормы, которым все они, разумеется, публично выразили полное одобрение. Борьба с наркотиками становится еще одной областью применения фирменной технологии Путина: программы, проекты, концепции разрабатывают либералы, а воплощение их в жизнь поручается самым несгибаемым фундаменталистам. Угадайте, кого потом назначат виноватым за их провал.