Александр Невзоров о подгузниках Прохорова и о чувственности Путина

Александр Невзоров вошел в список доверенных лиц кандидата в президенты Владимира Путина. В разговоре с «Фонтанкой» он заявил, что решение принимал, не слушая сердца. Михаила Прохорова назвал политическим младенцем в подгузниках, а Владимира Жириновского — Винни-Пухом из другого спектакля. Один из политических киллеров эпохи 90-х призвал Путина менять казарменно-топорный, дегенеративный стиль агитации и готов помочь советом.

- «Ф.»: Александр Глебович, как вас угораздило стать доверенным лицом Владимира Путина?

- А. Н.: Черт возьми, а почему нет?

- «Ф.»: Это было веление сердца или было сделано предложение, от которого было невозможно отказаться?

- А. Н.: Нет, у меня, вы знаете, с сердцем взаимоотношения сложные, я не слушаюсь, извините, сердца. Это было как раз понимание необходимости выбрать линию фронта.

- «Ф.»: То есть остаться в стороне на этот раз не получилось?

- А. Н.: Нет, не получилось, потому что, вы знаете, предложения такого рода - они имеют и приятную, и неприятную сторону. Дело в том, что надо уметь поставить себя так, чтобы их не делали, но если оно уже сделано, то я считаю, что его надо принимать либо отвергать. И у меня была свобода сделать и то и другое. В данном случае можете списать на то, что ну может же у меня быть какая-нибудь гражданская позиция. Иногда.

- «Ф.»: И какова ваша гражданская позиция в настоящий временной отрезок?

- А. Н.: А вот этого я не буду раскрывать. Но в данном случае моя гражданская позиция меня спровоцировала на помощь Владимиру Владимировичу. К тому же у меня есть с ним определенного рода человеческие отношения, «когдатошние» отношения. И я понимаю, что ему сейчас, наверное, нелегко. К тому же, знаете, я никогда не поддаюсь на тенденции, течения и общих настроений.

- «Ф.»: Александр Глебович, список доверенных лиц достаточно огромен, в него входят известные, публичные персоны. Все интересные. Среди них можно легко затеряться.

- А. Н.: Мне это не удалось, честно говоря. Мне это не удалось ни вчера на встрече с доверенными лицами, ни в общении последующем с так называемой прессой. Я что-то явно не затерялся. Хотя тот же самый Владимир Владимирович оглядел зал и, увидев многие лица, сказал, что я вижу здесь далеко не тех, кто со мной согласен, я вижу далеко не тех, кто эйфорично или безоговорочно принимает сегодняшнюю реальность. Это было справедливо. Мне он, кстати, очень понравился. Через столько лет - мы с ним давным-давно не беседовали, - через столько лет я увидел человека, которому все вот эти потрясения пошли на пользу. Он был очень уязвимым, очень чувственным и... Он же сложный, и он очень адаптивный. Он прекрасно понимает, что время диктует правила игры, и он никогда не будет играть против времени. К сожалению, в телевизионные репортажи не вошла одна замечательная фраза, которая прозвучала. Я сказал, что я, безусловно, желаю ему триумфа, хотя месяц март не лучший месяц для Цезарей. Он это воспринял спокойно. Разговор шел при всем зале.

- «Ф.»: Кстати, о репортажах. Андрей Колесников в материале про вчерашнюю встречу написал, что во время вашего выступления вы очень много раз употребляли слово «идиоты» в отношении «Единой России»...

- (перебивает) Почему бы не вытереть ноги, когда подстелена тряпочка...

- ...но разговор оказался скомканным...

- (перебивает) Он не был скомканным.

- ...после невинного вопроса Путина о том, как поживают ваши лошадки.

- А. Н.: Нет, потом Владимир Владимирович сказал: «Спасибо, что вы оказались в этом зале, а не в другом». Я сказал, что у меня не было особых колебаний. Там был такой напряженный мелодраматический разговор. Не такой короткий. А касательно того, что, ну, скажем так, в известной степени трагедия «Единой России» объясняется дегенеративной агитацией, я просто высказал опасения, что вот этот казарменно-топорный, дегенеративный стиль на местах, когда подключается администрация и когда они будут принуждать за Путина, отнимет у него голосов больше, чем любые инсинуации и любые акции протестные. Что надо как-то спасаться от дегенеративных исполнителей.

- «Ф.»: Вы в этом вопросе, безусловно, можете являться экспертом, учитывая ваш опыт, в том числе в политическом пиаре. Достаточно вспомнить книгу Юрия Шутова, где он описывает съемки вами политического сериала в поддержку Анатолия Собчака во время его противостояния с Ленсоветом.

- А. Н.: Я бы вам не рекомендовал ориентироваться на Шутова — он талантливый человек, но он расставляет акценты так, как ему надо. Это не вполне добросовестно.

- «Ф.»: Но сам факт был. Были съемки, где были задействованы перекрашенные лабораторные крысы, которые символизировали депутатов, а сладкая копия Медного всадника - Собчака?

- А. Н.: Был, конечно.

- «Ф.»: Не планируете что-то в подобном роде, но уже в поддержку Путина?

- А. Н.: Не планирую. Потому что то немножко другие масштабы сражения. Это все было хорошо здесь, в местных масштабах. В очень небольшом и очень декоративном конфликте. Тут конфликт другой. Тут конфликт эпох. И конфликт наследия Советского Союза в лице Владимира Владимировича и новой реальности, которая не зависит от наших желаний или нежеланий. Поэтому надо серьезнее к этому относиться.

- «Ф.»: А на ваш взгляд, чем можно сейчас помочь Путину в поддержании его репутации? В крупных городах страны она достаточно шаткая. Какие вы могли бы посоветовать политические ходы, технологии?

- А. Н.: Все, что я пытаюсь советовать, представляется спорным. Представляется авантюрным. Поэтому я стараюсь советовать как можно меньше. Но вообще здесь есть одно безусловное — это его сложность и его адаптивность. Он, действительно, очень разный человек. Он сложный и чувствующий человек. И если это будет понятно, плюс его, конечно же, безусловный профессионализм... Ну есть Прохоров, который очень многим и абсолютно справедливо симпатичен. Но Прохоров — это политический младенец, которому еще надо менять подгузники. Возможно, через 6 - 7 лет он будет более реальным кандидатом. Он очень симпатичный, никто не спорит, но управление страной слишком сложная профессия, на данный момент этой профессией владеет один-единственный человек. Какой может быть выбор? Идет же выбор не сакральной фигуры. Он показал, что он готов не быть сакральной фигурой, готов не быть фараоном, что в общем фараона из него делает во многом бездарность чиновничьего окружения. Он не фараон. Это то, в чем хотел убедиться я сам. Вчера и убедился.

- «Ф.»: Какие будут дальнейшие действия у вас как у доверенного лица?

- А. Н.: Это, я думаю, будет рулить уже администрация. Я сказал, что, пожалуйста, можете на меня рассчитывать. Мне же очень легко: достаточно один раз основательно испортить репутацию - и можно делать уже все, что угодно. У меня как раз тот самый случай.

- «Ф.»: А вы бы с кем с удовольствием выступили в дебатах?

- А. Н.: Да мне все равно.

- «Ф.»: Жириновский, например, по своей харизме достаточно сильный человек, соперник.

А. Н.: Да, он сильный человек, безусловно. Он сильный человек, и, как вы знаете, у меня с ним тоже давние личные отношения. И сложный человек, и любопытный человек. Но если Прохоров — младенец, то Жириновский, он всем хорош, он замечательный, но он просто не из этого представления, не из этого спектакля. Это чудесный Винни-Пух, который вышел на сцену Гамлета в очень неприятную, тяжелую минуту. Он, в общем, как-то всерьез рассматриваться не может. Но мне абсолютно все равно, с кем скрещивать клинки.

- «Ф.»: Но пока вам не поступало подобных предложений?

- А. Н.: Я думаю, они там сейчас почешут себе репы свои московские, а они отличаются таким толстым слоем культурным даже на черепе. Пока они прочешутся, ну, глядишь, чего-нибудь и будет.

- «Ф.»: Вам не кажется, что предвыборная кампания - что в Госдуму, что президентская - отличается полным отсутствием креатива? Все какое-то взятое из 90-х годов, и то не самое лучшее, все эти лозунги, в которые уже никто не верит?..

- А. Н.: Вот вся технологическая часть — она даже хуже, чем вы говорите. Это даже хуже, чем все, что мы имели, я не понимаю. Ну вот смотрите, есть штаб. Штаб возглавляет Говорухин. У него любое действие, которое он организовывает, называется «Место встречи изменить нельзя»: там должен утонуть грузовик и должны быть произнесены слова про то, что вор должен сидеть в тюрьме. Приглашая режиссера - хорошего, между прочим, - на такую должность, вероятно, было понятно, что он все равно организует процесс по-своему. Но это все уже было. Это все уже не работает. Посему, в общем, вижу необходимость помочь.

- «Ф.»: За конкретно этот ваш поступок — перейти на сторону Путина — вам под конец жизни не будет стыдно?

- А. Н.: Подождите, а что значит перейти на сторону Путина? Я кому-то присягал в верности, что, я откуда-то перешел? Я абсолютно вольный человек, который делает только то, что он хочет. Все будет зависеть от того, как поведет себя Владимир Владимирович. Тогда мне будет либо стыдно, либо нет.

Беседовала Юлия Никитина