Открытое письмо Ливанову и Володарскому

Уважаемые Василий Борисович и Эдуард Яковлевич!

Я намного моложе вас и гораздо менее известная персона. Более того, я гораздо менее талантлива, чем вы – признанные мэтры отечественного кинематографа, создатели незабываемых ролей и сценариев.

Поэтому я вряд ли рискнула бы нарушить свой пиетет и принятую в обществе субординацию, если бы не чрезвычайные причины, подвигнувшие меня на это.

Дело в том, что я, как маленький и незаметный член Союза кинематографистов, была на съезде в Гостином Дворе 30 марта. Меня не было среди выступающих, зато я слышала ваши выступления.

Конечно, со многими ораторами на этом собрании хотелось пообщаться, когда они сходили в зал с высокой трибуны. Хотя бы померить им температуру, и с облегчением убедиться, что их выступления не являются их убеждениями, а всего лишь тифозным бредом. Но ваши речи меня поразили и задели особенно. Постараюсь объяснить почему.

Василий Борисович! Когда Вы утверждаете незабываемым голосом Шерлока Холмса, что глядя на Марлена Хуциева, понимаешь, что выпить «на мировую» с Михалковым он может разве что три пузырька валокордина – Вы понимаете, как Вы выглядите?

Когда вы насмешливо предлагаете ему пост художественного руководителя Дома Кино, если он желает поруководить – Вы понимаете, что оскорбляете не его, а себя?

Во-первых, потому что Марлену Мартыновичу власть не нужна. Он и без того властитель дум нескольких поколений.

Во-вторых… О, поверьте, мне не очень удобно Вам это напоминать – Вы и сами не молоды. Хуциеву 83 года. Да, но Вам всего на десять лет меньше. Вы считаете эту разницу столь существенной, дабы, как подросток в пубертате, считать тех, кто старше Вас на 10 лет, древними развалинами?

Или, Василий Борисович, это какие-то Ваши внутренние страхи? Не бойтесь, Ваш зритель Вас помнит и любит. К счастью, любит не как трудного подростка «за 70», а как исполнителя легендарной роли джентльмена, защитника слабых, рыцаря без страха и упрека. Мне, во всяком случае, хотелось бы стереть из памяти то, что случилось потом.

Эдуард Яковлевич! Я преклоняюсь перед Вами, как автором «Проверки на дорогах». Мое уважение к Вам за этот и многие другие сценарии - безмерно.

Эдуард Яковлевич, мне бы тоже хотелось бы запомнить Вас именно сценаристом великих фильмов, а не тем персонажем, которого я увидела на съезде. Скажите, Эдуард Яковлевич, когда в списке тех, кто якобы рвется к собственности Союза кинематографистов, Вы назвали «Андрюшу Разумовского», Вы какие конкретно факты имели в виду?

Дело в том, Эдуард Яковлевич, что я жена продюсера и режиссера Андрея Разумовского, мать его дочери. Поэтому, так вышло, я знаю и Андрея, и ваши с ним длинные отношения. Я не ошибаюсь – Вы ведь лет 40 как с ним знакомы?

Эдуард Яковлевич, Вы помните, как в девяностые у Вас было трудное материальное положение, и Андрей издал на свои деньги Ваш сценарий «Русская»?

Помните, как он купил еще один Ваш сценарий просто потому, что понимал – его приятель в беде? Купил просто так, чтобы Вам помочь, а потом, когда сценарий все же был поставлен другой студией, Ваш продюсер забыл вернуть деньги Андрею?

Может быть - Вы не помните или очень принципиальны. Из Вашей души рвется публичное обвинение человеку, который в последние годы возглавлял имущественную комиссию СК и вскрыл немало безобразий, а то прямой уголовщины? Это ничего. Из громадного уважения к Вам, Эдуард Яковлевич, я готова освежить Вашу память.

Андрей был назначен на эту должность исключительно по причине своей легендарной честности. Действительно - легендарной. Эдуард Яковлевич, человек, которого Вы обвиняете в нечестности, живет на окраине Москвы в квартире площадью 58 квадратных метров, в блочной «девятиэтажке» 1968 года выпуска. Эту квартиру наша семья купила в долг, за который мы до сих пор не рассчитались. Еще у нас есть великое богатство в виде кредитной машины «Тойота». Сколько раз я умоляла Андрея бросить все эти союзовские дела, не приносящие ему ни копейки, но занимающие его время и отнимающие здоровье. Он никогда не соглашался: «Я не могу. Кто, если не я? Я переживаю за своих коллег.»

И если Андрей бился за то, чтобы помещения СК сдавались не за копейки, а за адекватные деньги, он бился, в том числе, и за ваши интересы, Эдуард Яковлевич. Он вернул СК сотни тысяч долларов, практически уже утерянных. Он вернул их и Вам, Эдуард Яковлевич. А ну как заболеете, например, а Союз кинематографистов не будет иметь средств Вам помочь?

А пока заболел Андрей, Вы не знаете? Нет? Эдуард Яковлевич, мне неудобно об этом говорить, но в конце декабря нервотрепка, с которой была связана работа Андрея в имущественной комиссии, хлопоты со съездом, давление на него со стороны Ваших теперешних товарищей, довели его до инсульта. Две недели он провел в реанимации на грани жизни и смерти.

Многие близкие и дальние знакомые Андрея звонили мне в эти дни и предлагали помощь. Многие помогали. Я благодарна всем, кто интересовался судьбой моего мужа. Как я понимаю, Эдуард Яковлевич, Вы не решились меня беспокоить? Или не дозвонились? Бывает.

Ну ничего, я рада сейчас сообщить Вам лично, что Андрей выздоравливает. Да, сейчас в стране кризис, а ему нужны дорогие лекарства, но мы справляемся и без «собственности СК». Пока хватает. Жаль только, что когда он узнал о Вашем предательстве, мы взрослые люди, давайте называть вещи своими именами… Когда он узнал о Вашем предательстве, ему стало хуже.

Сейчас ночь, я пишу Вам письмо, Андрей нахватался таблеток, а я молю Бога, чтобы пронесло. Ведь нашей дочери только восемь лет и ей еще долго будет нужен папа. Да и я, не поверите, люблю своего мужа. Его многие любят, Эдуард Яковлевич. За доброту и порядочность. Я советую ему наплевать на Вас и Вам подобных, но у него душа голая. Такие люди редко в наше время встречаются, больше со шкурой бегемота, но вот так ему «повезло».

Василий Борисович! Эдуард Яковлевич! Давайте Вы немножко подумаете над тем письмом, которое я Вам почтительнейше направляю, и извинитесь. Вы, Василий Борисович, перед Марленом Мартыновичем, а Вы, Эдуард Яковлевич, перед теми, кого Вы оболгали. И конкретно – перед моим мужем Андреем Вадимовичем Разумовским.

Помните, как в романах пишутся титулы? Ну, например – «Джон Гринвуд, эсквайр». Или – «Чарльз Виндзор, принц Уэльский». Вы же не хотите «титулов» – «Василий Ливанов, подлец»? Или – «Эдуард Володарский, негодяй»?

Извините, я не хотела Вас обидеть, поэтому и ставлю эти гадкие слова в кавычки. Надеюсь, что они там так и останутся. В кавычках. Но это теперь зависит только от Вас.

С уважением, почтением и трепетом

Ольга Бакушинская, журналист, телеведущая, член Союза кинематографистов России.