Как жить с этим народом

Говорят, что пиар в России заменил политику. Боюсь, что пиар вытеснил и госуправление. То есть в случае любой неудачи российские чиновники первым делом озабочены грамотным пропагандистским прикрытием своих провалов, а вовсе не решением конкретных проблем. В полной мере это относится к двум самым громким событиям минувшей недели – интервью с Басаевым, показанным на американском телеканале Эй-би-си, и избиению детей российских дипломатов в Варшаве.

Бывший кадровый разведчик, а ныне министр обороны Сергей Иванов за показ Басаева объявил бойкот американской телекомпании, к которому поспешил присоединиться и российский МИД. Да, предоставление экрана детоубийце отнюдь не красит американцев: нормальному человеку, если он не следователь и не судебный психиатр, нет нужды входить в резоны серийного убийцы. Но Иванова-то должно было волновать совершенно иное – а именно то, что факт интервью Бабицкого с Басаевым свидетельствует об отвратительной работе и бывших коллег министра из СВР, и его нынешних подчиненных из ГРУ. Спецслужбы на каждом углу кричат об особых связях Бабицкого с боевиками. Так, значит, он и может вывести на руководителей боевиков. Стало быть, необходимо было внедрить своих людей в окружение Бабицкого, узнать, как именно он собирается провести отпуск, проследить за ним и схватить в итоге Басаева. Ничего этого сделано не было. Выходит, пражские резидентуры СВР и ГРУ занимаются чем угодно – только не борьбой с террористами. Так что Иванову самое время объявлять джихад Эй-би-си.

Варшавская история того же свойства. Отечественные дипломаты с философским спокойствием наблюдали, как Туркменбаши лишил жилья и работы тысячи русских, два года никто не вспоминал о российских моряках, томившихся в нигерийской тюрьме. И тут – избиение подростков в Варшаве, которое дало России возможность продемонстрировать свое раздражение по поводу польской политики. И наше дипведомство вдруг занялось тем, чем обязано заниматься повседневно – защитой прав граждан страны.

Выбор пути

В этом царстве пиара, похоже, только два человека всерьез думают о том, как строить российское государство. Один из них – Владимир Путин, который видит, что созданная им система управления впала в глубокий ступор. Чиновники лишь имитируют полезную деятельность, и причина понятна: они не могут думать ни о чем другом, кроме как о 2008 годе. Ведь в рамках пресловутой «вертикали» президент не просто главный, а единственный субъект суверенной власти, и одна перспектива того, что хозяином Кремля станет другой человек, повергает всю систему в глубочайший кризис. Путин явно не знает, что делать. Если недавно он резко отрицал саму возможность сохранения за собой президентского поста, то на прошедшей неделе высказался уже куда менее твердо: «Может быть, я и хотел бы, но Конституция страны не позволяет это сделать». Но ведь есть пути, и вполне законные, чтобы внести изменения в Основной закон страны.

При этом, превратив в фикцию суд и парламент, которые только и могут создать почву для существования гражданского общества, Путин не оставляет попыток найти некий противовес никем не контролируемой бюрократии. Ради этого затеяна история с Общественной палатой.

Встречаясь на прошлой неделе с отобранными представителями общественности, президент изо всех сил пытался объяснить задачи этого странного органа, который будет состоять из назначаемых, а не избранных людей: «Надеюсь, что нам удастся с вами создать принципиально новый для России институт согласования общественных интересов, институт сугубо демократический, который должен будет взаимодействовать с другими демократическими структурами в стране».

Пытаясь объяснить, кто именно должен входить в этот орган, глава государства очень напоминал Агафью Тихоновну. С одной стороны членами палаты должны «стать граждане, располагающие широкой общественной поддержкой, личным авторитетом и влиянием в обществе, в своих профессиональных средах». А с другой – «такие люди должны быть политически максимально неангажированы». В переводе: заслужившие всеобщее уважение, обладающие авторитетом люди должны не иметь политических взглядов. Одним словом, если бы к носу Иван Иваныча прибавить губы Петра Петровича, да добавить той развязности, какая у Бальтазара Бальтазаровича…

Необходимость существования муляжной демократии кремлевские идеологи объясняют тем, что российский народ не созрел якобы для демократии реальной, что не дай Бог этот народ получит возможность определять политику государства. Он, мол, обязательно выберет нового Гитлера и потребует перевешать всех богатых и образованных.

На самом деле это реальная проблема. Опросы общественного мнения демонстрируют, что взгляды значительной части россиян на окружающий мир действительно вполне дикие. Однако кремлевские политики предпочитают не образовывать население, а паразитировать на его предрассудках.

Другой взгляд на будущее страны выражает человек, который сегодня не имеет никакой власти, адрес которого – ИЗ № 99/1. Речь, разумеется, о Михаиле Ходорковском. Из камеры в «Матросской Тишине» он излагает свое – весьма спорное – видение путей развития России. В частности, он настаивает на неизбежности «левого поворота». Только так, полагает он, в России можно совместить свободу и справедливость. Как ни относись к этим утверждениям, осужденный олигарх – единственный, кто считает необходимым учитывать взгляды россиян, а не надувать свой народ. Однако, оговаривается Ходорковский, даже такой поворот возможен только в том случае, если Путин решится «в конституционные сроки уйти на покой и обеспечить демократические условия для проведения следующих выборов». Что более чем сомнительно.