Из грязи в грязи. Малый бизнес Иркутска, как он есть. Часть 3

«В Иркутске много машин. И грязи много. Люди хотят чтобы их машины были чистыми. Они даже готовы платить за это приличные деньги. Спрос рождает предложение. В последние десять лет количество автомобильных моек в нашем городе увеличилось в разы. Это рассказ об одной из них».

Часть III. Не водой единой

В бизнесе автомоек, вода – краеугольный камень. О ней и поговорим.

Небольшой «цифровой» экскурс. У нас было два аппарата высокого давления, в профессиональной среде называемых просто кершер или керш (от немецкого «Karcher» – наиболее распространенной в России фирмы, производящей оборудование для автомойек). Правда, на нашей мойке были установлены вовсе не немецкие кершеры: один итальянский (примерная стоимость: 120 тысяч рублей), второй – китайский (примерная стоимость: 20 тысяч рублей). Ну так вот – средний керш обрабатывает 1000 литров воды в час (китайский обрабатывал где-то 600 л/час). Значит за час работы приблизительный оборот воды – 1600 литров. Средняя проходимость нашей мойки 30 машин в день. На каждую машину уходит примерно 30 минут чистого рабочего времени. Получаем, что в день автомойка вырабатывает 24 тысяч литров воды. В месяц – 720 тысяч литров. В год – 8 640 000 литров. Прилично.

Что это значит? Ежедневно мойка сбрасывает огромное количество крайне грязной воды. Да и просто грязи. Тут и бензин, и масло, и продукты горения, и многое-многое другое. За год работы небольшая автомойка дает около 15 кубов плотной иловой массы неопределенного состава. В Европе владельцы моек живут спокойно. В Старом Свете отработанную воду сливают, не фильтруя. Зачем очищать? Все равно сток попадет в общую систему фильтров ливневой канализации района. В России правила другие. Дело в том, что активный ил, который используется на российских очистных сооружениях, серьезно страдает от наличия в стоке нефтепродуктов и других химических веществ. То есть по закону автомойка обязана очищать отработанную воду. В свое время мне весьма доходчиво объяснили - если мойка будет «гадить» напрямую в канализацию – засор образуется уже через пару дней.

Наша система очистки - весьма примечательна. До того как вода подавалась в кершер, она проходила через примитивные фильтры, которые худо-бедно, что-то там очищали. Меняли их где-то раз в полгода (отработанные фильтры были абсолютно черными от грязи). Далее грязная отработанная вода с машин попадала в длинный желоб, рассекающий все помещение мойки на две равные части. Его глубина – 30 сантиметров. В опушенном конце желоба располагался слив, защищенный самодельной решеткой, преграждающей путь в основной подземный резервуар. Решетка задерживала наверху бычки, палки, крупные камни и прочую шелупонь. Желоб чистили примерно раз в месяц. 7-8 тележек прессованной грязи вываливали недалеко от здания мойки, прямо на склон. Летом значительная часть отработанной воды покидала мойку и вовсе не задерживаясь в желобе – по жаркому времени ворота были всегда открыты, и мойщики не стеснялись гнать грязюку на улицу.

Но все это лирика. Главная «фишка» нашей гениальной системы фильтрации заключалась в упомянутом подземном резервуаре. Чтобы его увидеть, надо было поднять увесистый люк в полу. Прямо под мойкой располагалось водяное вонючее нечто. И зимой и летом уровень воды в этом коллекторе был неизменен (1,5 метра под полом). Этот уровень никогда не менялся. Был ли день денежным (больше 20 машин) или простойным – не важно. 1,5 метра.

Но однажды вода вышла-таки из берегов. Резервуар переполнился, желоб затопила, все говно пошло наружу. В срочном порядке вызвали илосос. Откачали воду. Оказалось что подземный бак заполнен грязевой кашей до самого верху. Но илосос на то и нужен, чтобы откачивать выгребные ямы. Сначала было вообще непонятно, где у этой ямы стенки и какой она формы. Через пару часов ситуация прояснилась – яма, ни много ни мало, огромный железнодорожная цистерна, в каких возят нефть или бензин, поставленная вертикально. С отпиленной торцевой стенкой. Этакий гигантский зловонный подземный презерватив. Впечатляет, не то слово. Мы откачали 12 кубов (8 метров вертикально вниз), но до дна так и не достали. Мужик, который работал с насосом, после 4 часов беспрерывной откачки матюгнулся: «Б*я, да в этой дырище дна, похоже, ни черта нет!»

Мужичек сей зрел в корень, как оказалось. Как мне рассказали впоследстви, нижний торец цистерны (то есть дно) тоже отпилена. Ее закопали в землю еще до постройки здания, прямо под фундамент. У нашего резервуара не было дна. Никакого. Вообще. Уровень 1,5 метра – это уровень подземных грунтовых вод. Бак переполняется где-то раз в год, когда уровень ила достигает пола мойки и перекрывает трубу из продольного желоба. Все же остальное время грязь медленно копиться, а тысячи кубометров крайне загрязненной воды просто уходят под землю. Мойка никак не связана с канализацией. Вот такая система фильтрации. Современный подход.

Собственно, в этом одна из причин того, что здание с мойкой постепенно сползает вниз по склону. Огромные потоки воды, изливающиеся под землю, постепенно размывают холм, образуют подземные пустоты, в которые, одним прекрасным днем, вполне может ухнуть все строение. Про экологию и говорить не стоит – вред, наносимый только одной такой мойкой огромен. Вдумайтесь - 8 640 000 литров ядовитой грязи ежегодно попадают в грунтовые воды Иркутска. Такие дела.

Не пей из копытца, Аленушка. Козленочком станешь.

Часть I: /?IDE=83994

Часть II: /?IDE=84138