Академик Кузьмин: В науке давно штормит
Лауреат Госпремии, академик, председатель Иркутского научного Центра СО РАН Михаил Иванович Кузьмин - создатель нового направления геологической науки, геохимии магматических пород. Идея изучить глубинные осадки дна Байкала, чтобы понять прошлое Земли, тоже принадлежит ему. Ее воплощение - три года участники международной экспедиции "Байкал - бурение" работали на озере. Им удалось впервые получить непрерывный 600-метровый разрез донных отложений Байкала, охватывающий интервал времени до 10 миллионов лет. Эти исследования принесли академику Кузьмину мировую известность.
Наука без денег
- Михаил Иванович, я предлагаю начать разговор с обсуждения политики государства по отношению к науке и, в частности, региональным научным центрам: поддерживает их власть или надежда на помощь угасла?
- Да о какой политике вы говорите! Она была в конце 50-х - начале 60-х, когда появились первые академгородки. Кстати, позднее нашему примеру последовали Япония, Франция, Америка. А сейчас нас государство практически бросило. Ну если не на произвол судьбы, то на мучительное выживание. Короче, "спасение утопающих..." Хорошо бы самим разрешили выплывать, так создают различные препоны, причем не только финансовые. Запрещена коммерческая деятельность, нет закона об инновационной... И богатые люди в России не спешат вкладывать средства в науку. Кстати, деньги, потраченные чукотским губернатором на покупку английского футбольного клуба, составляют примерно 150 годовых бюджетов иркутского института геохимии.
- Странно! Вроде бы всем ясно, если посеешь ветер - пожнешь бурю. Но нас почему-то плохая "погода" не пугает.
- Так это только в песне: "У природы нет плохой погоды..." А в науке давно штормит. Работу любой научной организации сейчас очень сильно затрудняет жесткая привязанность к квалификации бюджета. Перевести одну статью в другую практически невозможно. Чиновники окончательно отрезали нам возможность финансового маневра. Раньше мы могли по своему усмотрению оперировать деньгами, полученными от предпринимательской деятельности, скажем, по хоздоговорам. Сегодня и это запрещено. Более того, многие договоры, отданные нами в работу еще полгода назад, до сих пор не заключены из-за юридической казуистики, которой мастерски владеют чиновники. Умудрились придумать "Каталог экономической классификации" (КЭК). Читая его, понимать начинаешь - только безграмотные (или умышленно решившие уничтожить науку в России) "специалисты" могли такое сотворить. По одной статье можно купить электрическую розетку, а уже по другой - вилку. По одному КЭКу можно делать капитальный ремонт здания, а по другому - только ремонтировать памятники на кладбище.
- Но не может же это продолжаться бесконечно?
- Долгие годы моей работы доказали, что может. Причем без особых усилий. Механизм чиновничьего беспредела доведен до совершенства. Любой бюджет они превращают в игру без правил. А точнее - игру в одни ворота. Свои.
- Кстати, о бюджете. Вы можете сейчас сказать, чем следующий будет отличаться от нынешнего?
- Пока еще рано говорить об этом. Однако полагаю, никаких серьезных перемен не произойдет. Заложенные 15% увеличения нового бюджета вряд ли сумеют покрыть даже инфляцию. Я уже не говорю о приборном парке. Это дорогостоящая аппаратура - зарубежная и отечественная - позволяющая заниматься серьезными экспериментами, анализами и т.д. Мы у себя в Сибирском отделении несколько лет назад ввели программу оснащения наших лабораторий новыми приборами. Но даже эту программу уже пытаются сократить в бюджете будущего года. Оказывается, главный финансист страны Алексей Кудрин лучше всех знает "что такое хорошо и что такое плохо" в науке.
Об идеалах
- Не так давно состоялся марш протеста молодых ученых из подмосковного Пущино и митинг у здания правительства с требованием поднять зарплату, повысить надбавки за ученую степень. Как я понимаю, жизнь молодых ученых из Подмосковья мало чем отличается от бытия их сибирских коллег...
- Мы готовим специалистов для себя, но они, интеллектуальная элита страны, видят, как МНС получает 2500 рублей. Молодые ученые (да и не только они) знают, что зарплата профессора меньше, чем у таксиста. И многие задают себе простой вопрос: не бессмысленно ли в этой ситуации становиться профессором? А проблемы с трудоустройством, с жильем... Поймите меня правильно, я не говорю о богатстве, речь идет о том, чтобы люди не боролись за выживание. Хотя, впрочем, и жить-то многим негде. Никакой работы по обеспечению жильем молодых ученых нынче почти не ведется. На всю страну для них бюджетом выделено... 100 миллионов рублей. На Сибирское отделение - пять.
- Понятно, на бытовом уровне нищенская зарплата молодых ученых и дефицит жилья - проблема проблем!
- А в национальном масштабе большая беда - отсутствие идеалов. Интеллигенция получила свободу говорить на любом языке любыми словами и на любую тему, но при этом не несет никакой ответственности за последствия. Это одна из самых серьезных драм современности. Мы не успеваем за обрушившимися на нас в последние 15 лет переменами. Распад Советского Союза показал, что институты, управлявшие обществом, давно отстали от времени, а новая идеология не успела появиться. Нынче миллионы людей взахлеб смотрят какие-то идиотские игры по телевидению и ничуть не интересуются развитием науки, серьезным и высоким искусством. Мы переживаем кризис. Это касается не только области знаний, образования, но и эмоциональной сферы.
- А мне кажется, что образование пользуется сейчас большим спросом.
- Несомненно. Но если выпускники не будут иметь возможности трудоустройства, исчезнет смысл и стимул учебы. Между прочим, академическая наука организационно пока не перестроилась под новые требования и во многом оторвана от образования. Человек, закончивший вуз, оказывается у нас невостребованным.
Открытия новые и старые
- Михаил Иванович, в нашем разговоре вы часто употребляете выражение: "наука, которая осталась..." Так что же все-таки в остатке?
- Перестройка с успехом похоронила ведомственную науку. Геологические структуры, естественно, мне ближе, поэтому о них речь. Фактически, выражаясь на известном всем жаргоне, Министерство природных ресурсов "опустило" и геологическую службу страны, и геологическую науку. А в остатке - ничего хорошего. Мы теряем возможность операций нашей минерально-сырьевой базой. Ибо золото, нефть, газ, которые мы перестаем искать, составляют 40% всей нашей экономики. Взгляните на геологическую карту Прибайкалья и Забайкалья - многие рудники там уже не работают. Мы "съедаем" найденное в 60-80-х годах. А новых месторождений и геологических объектов, обещающих серьезные результаты, почти нет.
- Следуя логике нашей беседы, ответ на следующий вопрос, который я собираюсь задать вам, как бы предрешен. Но, тем не менее, я спрошу: есть ли серьезные открытия иркутских ученых, получивших всероссийское и международное признание?
- Я бы сказал, вопреки логике (точнее, отношениям власти и науки), а не благодаря ей, исследования Лимнологического института, создание новых материалов в институте химии, работы института солнечной земной физики, ну а без ложной скромности замечу, экспедиция "Байкал - бурение" получили высокую оценку не только у нас в стране, но и за рубежом.
- Мне тоже доводилось слышать, что за границей авторитет наших ученых (там есть и иркутяне) котируется. Не секрет - в свое время многие талантливые специалисты, сказав последнее "прости-прощай" России, покидали ее. Сейчас что-нибудь изменилось?
- В небольшом количестве и сейчас продолжают уезжать. За границей пока - и это надо признать - качественнее и шире диапазон возможностей для работы и жизни, самореализации, если хотите. О зарплате, полагаю, вам не надо говорить. Кстати, у нас сейчас средний возраст научных сотрудников во многих институтах достигает 50 лет. И что прикажете делать, если мы сегодня молодому дарованию не можем предложить, извините за выражение, даже 100 у.е. Вот он и уезжает туда, где ему этих самых у.е. дадут минимум в 40 раз больше. Мое поколение еще могло работать за идею. Другие были времена. Тогда среднестатистический "аппетит" укладывался в 120-150 рублей. Такими были правила игры. Причем худо-бедно, но они соблюдались. А сейчас пошла игра без правил. Она нуждается в тотальной "инвентаризации".
- А спрягаются ли сегодня два понятия - наука и жизнь?
- Я считаю науку субстанцией, которая должна обеспечивать улучшение жизни, повышать ее стандарт. Без науки это невозможно. И тут очень важно понять простую истину: обнищание науки, особенно в последние полтора десятка лет, привело к обнищанию жизни. По всем статьям.
Счастье быть ученым
- Пожалуй, хватит о грустном. Поговорим лучше о ваших пристрастиях вне науки. Где вам приятно проводить свободное время?
- Я геолог. Это особое племя. Поэтому пребывание в экспедициях - мое рабочее состояние. Там я чувствую себя очень комфортно. Кстати, завтра уезжаю в очередную экспедицию на Лену.
- Михаил Иванович, вы счастливый человек?
- Думаю, да. В 1960-м я, коренной москвич, закончил геологический факультет МГУ и приехал в Иркутск. Тогда я вряд ли бы ответил на ваш вопрос утвердительно. Но сегодня, 43 года спустя, когда многое из того, что хотел в жизни сделать на иркутской земле, - успел, вроде бы могу сказать, что в полку счастливых прибыло.
- Тогда позвольте спросить, что "есть счастье по Кузьмину"?
- Это ощущение востребованности по всей жизни. Если востребован - значит, нужен делу, близким, себе... Выходит, не зря небо коптил. Вам, конечно, знакомо выражение "душа поет". Так вот, счастье - это состояние души. Поющей.
