Герман Медведев: «Археология бесконечна»
Археолог – профессия тихая. Людям этой специальности редко доводится быть в центре внимания. А между тем и в этом, и в прошлом году иркутские археологи работали: без особой шумихи, но успешно и плодотворно.
О том, чем живёт сегодня археология, наша беседа с Германом Ивановичем МЕДВЕДЕВЫМ, профессором, доктором исторических наук, зав. кафедрой археологии, этнологии и истории древнего мира ИГУ, зав. лабораторией археологии и палеоэкологии Института археологии СО РАН.
Состояние души
– Герман Иванович, многие считают, что археология – это неблагодарная работа: платят мало, славы нет, да и настоящие находки случаются нечасто. Что археология значит для человека, который посвятил ей всю свою жизнь?
– Для меня археология не наука, а состояние души, а состояние, как вы догадываетесь, не оплачивается. Археология – это самое благодарное, а в некотором виде и благородное дело. Мы изучаем проблему эволюции человека, неограниченную эволюцию технологических свершений. Грани нашего ремесла огромны, археология бесконечна. В нашу профессию приходит много людей, а уходят из неё единицы. Кто ушёл – стал поэтом.
– То есть археология как наука имеет романтическую основу?
– Наверное. Главное, чтобы у науки не стало «портретного периода». Когда можно повесить науку на стену и спокойно забыть о ней. Слава Богу, археология свой «кухонный» период пережила. Осталось дождаться, когда чиновники забудут слово «памятник» и поймут, что мы даём не памятники, а ископаемые культурно-исторических запасов.
– Кстати, о чиновниках… Поддерживает ли сегодня государство археологию?
– В принципе да, дотации присылают. Вопрос в том, какие это дотации? Мы ждём конструктивную поддержку, а она пока какая-то неумелая. Понимаете, невозможно за 10 тысяч рублей проводить исследования на Богучанах или на Братском море. Опять же чиновники просят «памятников». А за 10 тысяч мы им памятник дать не сможем. Археология до сих пор развивается «методом тыка», на основе накопленного опыта. Вот, например, с Центром сохранения культурного наследия мы всегда во взаимодействии, и там мы всегда находим умелую поддержку.
Возвращение «Матёры»
– Валентин Распутин, недавно посетивший посёлки, которые подлежат затоплению в районе Богучан, сказал, что пора писать продолжение «Прощания с Матёрой». Как у вас складываются отношения с богучанской «Атлантидой»? Какие исследования проводятся?
– Официально исследование проводит Институт археологии СО РАН, а по факту – университетские подразделения. Да, Распутин увидел тяжёлое наследие нашего прошлого, и это факт. Богучаны – это археологическое чудо, притом для нас это абсолютно новый район. И довольно сложный для исследований: дорог там нет, поезда не ходят и самолёты не летают. Официально затопление начнётся через два года, и к этому моменту мы постараемся предоставить как можно больше археологической информации об этом районе. Каждый объект там – совершенно новое явление.
– Какие находки уже удалось сделать?
– Самое главное достижение – это найденный булат на берегах Северной Ангары (булат – это сталь, для её изготовления требуется особая технология, которая свидетельствует о высоком уровне развития. – Прим. автора). Вызвал этот булат очень много споров, но мы искренне счастливы. Такие находки – редкость. К сожалению, чтобы производить дальнейшие раскопки, нам нужна качественная геоархеологическая съёмка местности. А в федеральном бюджете нам таких средств не выделяют.
– Исторический факультет знаменит своими летними археологическими практиками. Куда ваши студенты отправятся на этот раз?
– Да, на практику мы выезжаем уже 39 лет. Сейчас отправляемся в Осинский район, на Братское море. Предстоит многоцелевая экспедиция, ведь это очень интересный район, кладезь информации. Там для исследования доступно 8,5 млн. квадратных метров, и исследовать нам придётся много.
Нынешняя практика будет оригинальной, на этот раз проводим её совместно с Университетом Хоккайдо. Японцы заинтересованы в раскопках, научных открытиях. Я уже около 40 лет близко сотрудничаю с японцами и могу только завидовать их научному стремлению, положительному настрою и дотациям со стороны властей. Историю там ценят.
– А сами в поле работаете?
– Да что вы?! Конечно! Как у Симонова: «Без практики сердца ржавеют». Ведь вся работа археолога – это эксперимент. Повторить его ещё раз невозможно, хотя эксперименты не заканчиваются в нашей профессии никогда. Мне жаль тех людей, которые полностью ушли в теорию… Погубили себя.
Наука в надёжных руках
– Есть ли у вас преемники в области археологии?
– Сложился очень хороший коллектив молодёжи. Это умелые ребята, полностью отдающие себя работе в поле, исследованию материалов в лаборатории, постоянной работе с литературой. Ведь чтобы быть археологом, нужно знать не только историю, но и химию, физику, геологию. Всё это наукоёмкий процесс, но они с ним мастерски справляются.
Недавно Артём Козырев – сейчас, кстати, он плавно от археологии уходит в геологию – участвовал в работе на строительной площадке в Ново-Ленино и нашёл материал, которому, как показал анализ, 200-300 тысяч лет. Представляете, видно, было в том районе раньше пустынное место и там проходило мимо какое-то племя... Это очень интересный факт, и над ним мы продолжаем работать и впредь.
Сейчас вместе с молодой командой проводим раскопки в районе улицы Седова. Нам удалось закрыть палеолитическое кольцо древнего Иркутска, возраст которого исчисляется 30 тысячами лет.
– Завершилась приёмная кампания в вузах, в том числе и на историческом факультете. Что вы можете пожелать будущим историкам и археологам?
– Желать ничего не буду. Попробуйте себя в этом качестве, вот тогда мы и увидим, подтвердилось ваше желание стать археологом или нет. Историческое образование формирует в человеческом разуме некий базис, от которого нам потом можно отталкиваться, и оно никому не помешает.
