Индивидуальная воля и общее благо
Начну, пожалуй, с пространного политико-философского размышления, пространность которого попытаюсь компенсировать его краткостью.
С античных времен в сложных отношениях друг с другом находятся два фундаментальных представления о «политическом». Для одних людей политика и «политическое» это все, что связано с властью. Для других все, что связано с общим благом. Природа общего блага такова, что оно, во-первых, не является простой механической суммой частных интересов, во-вторых, чаще всего противоречит каким-то из частных интересов.
Все бы ничего, когда общее благо противоречит интересам пусть и большого количества не очень влиятельных людей. Проблемы начинаются тогда, когда общее благо вступает в конфликт с частными интересами пусть небольшого количества, но очень влиятельных людей. Американцы, правда, веруют в то, что все, что хорошо для бизнес-сообщества, то хорошо и для общества в целом. По крайней мере, об этом, считают они, свидетельствует тот факт, что нет процветающих обществ – без процветающих бизнес-сообществ. Это символ американской веры, мне приходилось слышать о нем от множества американцев.
У нас как-то эта вера не приживается. Уж не буду обсуждать по чьей вине – невежественного общества или узколобого бизнеса? Просто замечу, что с давних пор для разрешения любых конфликтов между общим благом и частными интересами существует власть. Другого смысла в ней нет, если хорошенько подумать. Власть в идеале должна разрешать этот конфликт в пользу общего блага, а не в пользу частных интересов, не важно каких – по числу интересантов и масштабам их влияния. История отбирает и запоминает в качестве великих политических деятелей тех, кто умел решать такие конфликты общего и частного искусно, правильно и более или менее безболезненно.
Есть и у иркутских политиков шанс попасть в историю таким вот сложным, но очень надежным образом.
Центр города задыхается в тисках автомобильных пробок. Мы, иркутяне, привыкли чуть ли не с ненавистью взирать на деревянные трущобы в центре города, но, глядя на них, всегда надо помнить – они, как ни странно, последнее наше спасение. Если на их месте расцветут современные многоэтажки, то каждая из них добавит по сотне-две дополнительных машин в центре города. В центре осуществляется хоть какое-то движение только потому, что довольно большие территории заняты пока деревяшками, а не офисниками, торговыми центрами и не многоквартирными домами. И опасность прихода на место отживших свое деревянных домов «шедевров» современной архитектуры очень реальна.
Ликвидировать эту опасность могут только воля и разум. Политическая воля и простой человеческий разум. Речь о введении абсолютного запрета на какое-либо строительство в центре города. Все сносимые деревянные трущобы (разумеется, те, что не являются памятниками архитектуры) должны заменяться мини-парковыми зонами. Дабы центр Иркутска утопал в зелени, а не в безвкусном бетоне-стекле и в автомобилях.
Да, это противоречит множеству частных интересов – недвижимость в городском центре прекрасно окупается. Но это соответствует общему благу. А в историю с положительной характеристикой можно попасть только с помощью индивидуальной воли, послужив общему благу. Вакансии открыты. Дороги, ведущие к исторической славе, свободны. Иркутское начальство, дерзай! В памяти благодарных потомков, быть может, не так привычно, как в начальственных кабинетах. Зато надежнее. В памяти благодарных потомков нет опасной сменяемости власти. Попадая туда, остаешься там навсегда.
Сергей Шмидт, Langobard
