Прожектеры

Они фотографируются со мной так, будто я по меньшей мере Гагарин. Они пишут у себя на форумах: «Валерий Панюшкин обещал помочь», а я и правда обещал помочь, хотя совершенно не уверен, что смогу сдержать обещание. Они — родители детей с церебральным параличом. Встали вдруг и пошли в атаку. Довольно безнадежную, но мне нравится. Разве лучшие атаки в истории не были именно что безнадежными?

Я давно был знаком со многими родителями детей с ДЦП. Они ничем не отличались от прочих родителей больных детей. Те же три основных типа. Были среди них «крестоносцы» — люди, несущие болезнь ребенка как крест, изможденные и измученные больше, чем сам ребенок. Были «звезданутые» — люди, чтобы выдержать свалившиеся на них испытания, напридумывавшие себе, что ребенок их не просто болен, а мессия какой-нибудь, бодхисатва или индиго-инопланетянин, явившийся спасти мир своей немощью. И был третий тип, самый мой любимый — «массовики-затейники», люди, у которых бог весть откуда брались силы возиться с малышом, таскать на коррекционные занятия, устраивать праздники для больных детей и их родителей, зарабатывать на занятия и праздники для своих детей и чужих, да еще и непременно устраивать летний сплав на катамаранах по Черному Черемошу, потому что не дело же, если малыш с ДЦП никогда не видал Черного Черемоша (гор, моря, тайги, ступы Боднадх, собора Парижской Богоматери...) Я люблю бывать с этими людьми. Астеничным нытикам вроде меня такое общение на пользу.

Но в последнее время все чаще я знакомлюсь с родителями больных детей совсем нового типа. Я называю их «прожектерами». И с каждым разом их прожекты все более реалистичные, все менее иждивенческие и все менее ориентированные на государство. Почему-то «прожектеры» встречаются именно среди родителей детей с ДЦП. Вероятно потому, что на другие диагнозы бодро собираются благотворительные деньги, а на ДЦП собираются плохо, и те, что собираются, канут как в прорву с результатами, которыми не может удовлетвориться амбициозный благотворитель, вроде того, что пальцы у малыша стали разжиматься или научился малыш ковылять вдоль стеночки, а не лежать, извиваясь караморой.

Первой появилась женщина по имени Юля. Она дала себе труд выяснить, что реабилитационные услуги венгерского института Пете стоят ровно вдвое дешевле, чем предлагает их на российском рынке посредническая компания «Глобус XXI век». Вдвое дешевле, чем их оплачивает московский бюджет. То есть вдвое больше детей можно было бы свозить в институт Пете на деньги, выделяемые московским бюджетом. По этому поводу мы даже поругались с московским социальным министром Владимиром Петросяном. Юля старалась заставить медицинскую турфирму снизить цену и, стало быть, предоставить реабилитацию большему числу детей. Это был неплохой прожект, но все же сильно ориентированный на государство.

Потом появился мужчина по имени Вадим. Он собрал компанию родителей детей с ДЦП и хочет построить реабилитационный центр на море. Написал подробный бизнес-план, учитывающий каждый чайник в палатах и каждый физиотерапевтический аппарат. Более того, Вадим этот собрал 350 расписок с родителей детей, больных ДЦП. 350 обязательств возить своих детей в этот новый центр, если центр будет действительно так хорош, как задумано. То есть подтвержден платежеспособный спрос. Эти люди все равно платят деньги, чтобы возить своих детей в Венгрию, Польшу или Трускавец, но всюду огромные очереди и нигде нету достаточного комплекса услуг. И вот они решили скидываться и содержать себе идеальный центр сами. Он даже окупится за десять лет, этот центр. Правда у них нету первоначальных денег, и правда они не посчитали, что деньги стоят денег, так что даже льготный кредит взять нельзя, ибо процентные ставки будут превышать прибыль.

Потом появилась еще одна Юля. Она хочет маленький реабилитационный центр в городе Домодедово. Для детей с юга Москвы и из окрестных городков — Домодедова, Чехова, Бронниц, Подольска... Там тоже есть инициативная группа «прожектеров», которые готовы возить своих детей в этот центр и сделать центр окупаемым.

Я обещал «прожектерам» найти архитектурное бюро, которое pro bono сделает проект, — и нашел. Еще я обещал (тут автор растерянно чешет в затылке) найти десять миллионов благотворительных долларов на строительство и оснащение центра на море и еще два миллиона на центр в Домодедово.

Ну, найду же ведь. Найду же ведь как-нибудь. Мир ведь очень сильно изменится к лучшему, если эти прожекты воплотятся в жизнь.