Путешественник — архимандрит Палладий Кафаров
Палладию Кафарову, блестящему приемнику Иакинфа Бичурина на посту руководителя Русской православной духовной миссии в Пекине и выдающемуся русскому востоковеду, предстояло продолжить дело предшественника, но в ином аспекте. Он отправлялся в путешествие по землям, описанным в древних китайских летописях.
Это было увлекательное путешествие, совершенное как бы в двух эпохах. Кафаров наблюдал страну, современную ему, а его исторические знания позволяли взглянуть на те же горы и леса через призму веков.
Книгочей китайских рукописей
Это он собрал замечательные сведения об олосах — русских людях, составивших в XIV веке отдельный десятитысячный полк Пекинской гвардии.
Кифаров открыл, что о Сибири было известно в Китае еще в XIII веке, когда отшельник Чан-Чунь ездил зачем-то к Чингисхану. Об этом говорилось в "Тайной истории династии Юань". Многие из таких летописей перевел Палладий. Он прочел тысячи рукописей, сделав из них сотни извлечений и заметок.
В 1850 году Палладий опубликовал в "Записках Русского географического общества" очерк о торговых дорогах Китая и смежных с ним стран. Затем были опубликованы обширные его сочинения — "Жизнь Будды" и "Исторический очерк древнего буддизма". Одновременно Кафаров собрал исторические сведения об озере Лобнор, лежащем на пути из Китая в Тибет.
Через 27 лет после этого Палладий настойчиво советовал Н.М.Пржевальскому избрать дорогу в Тибет через Лобнор и сообщил великому путешественнику подробные данные об этом водоеме в Центральной Азии.
Начиная с 1852 года ученый принимал участие в печатных "Трудах Русской духовной миссии в Пекине". Там можно найти, например, работу Палладия "Водяное сообщение между Цяньзином и Шанхаем" или его исследования о магометанстве в Китае. Несколько позже Палладий написал большой труд — "Китайская литература магометан". Он разыскал в Пекине описание Средней Азии, Самарканда, Бухары. В одной из открытых ученым рукописей есть сведения о Сойфере, властителе Бухары, поселившемся в Китае около 1070 года.
Русские гвардейцы в Пекине
Тогда же была опубликована статья Кафарова "Русское поселение в Китае в первой половине XIV века". В ней содержались удивительные сведения, извлеченные из истории дома Чингизидов в Китае. Оказалось, что в последние десятилетия власти монголов в Китае русские и аланы (предки осетин) составляли отборные части Пекинской гвардии.
В числе воинов русского полка были люди с именами Николай, Илья, Георгий, Дмитрий. Полк этот подчинялся только высшему военному совету в Пекине и размещался в отдельном поселении. Русские воины занимались там земледелием, охотой и рыбной ловлей, имели свои сельскохозяйственные орудия. В 1331 году русский полк был пополнен 600 войнами, а через год в Пекин прибыло 2803 русских. К 1334 году относится последнее упоминание о русских воинах в Китае.
Что сделалось с русскими и аланами в 1368 году, когда монголы были изгнаны из Китая, неизвестно. Палладий, очевидно, не обнаружил никаких сведений на этот счет в древних книгах пекинских хранилищ. Извлечения из "Юаныши" о русских людях, их пашнях и промыслах, расположенных между Великой стеной и Пекинской равниной, пролили свет на события, дотоле неизвестные русским историкам. В этом огромная научная заслуга Палладия Кафарова.
Глава христиан в Китае
Палладий Кафаров, разумеется, не профессионал-путешественник. Напротив, духовный сан, возложенный на него в 1848 году священным синодом в Петербурге, обрекал Палладия в столице Поднебесной империи на жизнь затворническую и малоподвижную. Но у нового главы духовной православной миссии было и в характере, и в наклонностях нечто сближающее его с великим Иакинфом — страсть к изучению страны, где он оказался волей судеб. Нет, Кафаров не запустил столь безнадежно дела миссии. Более того, никогда еще синод не был столь спокоен за православную веру в столице Китая, как во времена Палладия. К счастью, отправление служб и прочие обязанности оставляли достаточно времени, чтобы заниматься наукой.
Три десятилетия провел Палладий в Пекине, два из них занимая пост главы христиан в сане архимандрита. Неожиданно к нему, как видному знатоку истории и языка азиатских стран, обратилось руководство Русского императорского географического общества. Оно просило принять бремя руководства экспедиции по изучению этнографии и археологии Дальнего Востока. В местах этих диких и ныне почти полностью безлюдных, по сведениям первых русских географов и путешественников, находится большое количество разнообразных древних памятников, неведомо кем построенных, неизвестно отчего опустевших и обезлюдевших.
Члены Русской православной миссии в Пекине и ранее выполняли поручения, направленные из столицы России. Миссия в Пекине представляла собой нечто вроде посольства русских, через которое порой направлялись и переводились дипломатические документы двух соседних империй, своеобразную восточную академию, готовившую специалистов по языку и истории, а также оригинальный, единственный в своем роде кружок писателей и публицистов, которые знакомили свою страну не только с историей Древнего Китая и соседних с ним государств, но и с политической и общественной жизнью далекой и загадочной страны.
Однако обращение руководителей Русского географического общества не имело прецедента. Руководитель миссии архимандрит Палладий должен был оставить на довольно продолжительный срок (не исключено, что на год, а может быть, и более) духовные дела и отправиться за тысячу километров в мало кому известный край. Может ли Святейший синод и его руководитель — обер-прокурор — позволить подобное?
Научный подвиг
Как бы то ни было, но невозможное стало реальным: Палладий Кафаров выехал в экспедицию — продолжать (и не в келье, как отец Иакинф, а на воле, далеко за пределами духовной миссии) знакомство с восточными иноземцами, жившими некогда на северо-востоке от границ Древнего Китая. Он решил двинуться из Пекина прямо на север — через горный проход Шаньхайгуань к Гирину, далее — на север к тому месту на Амуре, где друг напротив друга располагались Айхунь и Благовещенск. Таким образом впервые в европейской географической науке была пройдена древняя страна тунгусо-маньчжурских народов — начиная с ее крайне южных границ и вплоть до северных окраин.
Такое направление маршрута экспедиции позволило Кафарову познакомиться с долиной Амура, землей могущественных иноземцев севера — шивэй и амурских мохэ, — на значительном ее протяжении от Благовещенска до Хабаровска, а также с долиной второй крупнейшей реки русского Приморья — Уссури — и озером Ханка. Вся эта речная и озерная часть сэкономила массу времени, которое было бы без толку растрачено, отправься он из Кяхты через Забайкалье и Восточную Сибирь сухопутными дорогами на перекладных.
В 1870 году Палладий выехал из Пекина в сопровождении топографа Гавриила Нахвальных. Они двинулись в Маньчжурию по Ляодунской дороге. Нахвальных производил съемку, а Палладий неутомимо исследовал памятники старины. Он открыл их возле Мукдена, а затем на землях русского Дальнего Востока. Путешественники посетили Гирин, Цицикар, Мерген, Айгун и достигли Благовещенска. Оттуда они проследовали на тогдашнюю Хабаровку, побывали на Уссури, озере Ханка и вышли на Владивосток.
Палладий Кафаров ехал и дивился, как меняет лик земли быстротечное время. О восточных иноземцах напоминали только огороженные оплывшими земляными валами и крепостными стенами участки, на которых некогда возвышались здания и бродили толпы народа, да величественные могильные памятники, поставленные в честь наиболее именитых вождей. Грандиозные, протянувшиеся на сотни километров оборонительные стены, насыпанные из земли на горных увалах, отгораживали земли разных народов друг от друга и, конечно, от Китая, который тоже в свою очередь огородил себя кирпичной стеной с башнями, опасаясь всегда неожиданных и дерзких нападений врагов. Единственное, что, может быть, осталось почти неизменным, так это непроходимые дороги.
В Приморье Палладий занимался изучением древних памятников юга этого края, а затем продолжал работы в других районах, наиболее интересных с исторической и этнографической точки зрения. План этой первой в истории изучения русского Дальнего Востока экспедиции, не имевшей в XIX веке равных себе ни по разнообразию целей, ни по протяженности маршрута, ни по предполагаемым результатам, Палладий Кафаров выполнил с честью, совершив своего рода научный подвиг.
Все дальше на восток
Весной 1871 года Палладий и Нахвальных отправились на шхуне "Восток" в Тихий океан и осмотрели Новгородский пост, бухту Находка, залив Ольги и возвратились через Нагасаки в Пекин. Во время путешествия были открыты останки старинных городов, укреплений, морских портов, былых торговых путей Дальнего Востока, а также собраны богатейшие данные о Маньчжурии.
Палладий исследовал обычаи народностей Дальнего Востока. Открытия его иногда были неожиданными. Так, например, он установил, что маньчжуры почитают воронов, видя в них своих предков. Подобный культ воронов, как известно, существовал и у индейцев Аляски. Путешественник сообщал много сведений о Корее, причем отмечал долголетие корейцев, среди которых ему приходилось встречать много столетних старцев.
Возвратившись в Пекин, путешественник продолжал трудиться над составлением грандиозного китайско-русского словаря. Труд этот был закончен уже после смерти Палладия служащим Русской миссии в Пекине П.С.Поповым и издан там же в 1888 году. В этом грандиозном издании было приведено и объяснено 11 868 иероглифов. Такого словаря еще не было в русской научной литературе о Китае. Выход его в свет был расценен исследователями Китая как чрезвычайное событие.
Пекинские друзья Палладия — китайцы — любили и уважали русского ученого. Однажды они преподнесли ему доску, покрытую 54 золотыми иероглифами. Это было похвальное слово в честь Ва, как китайцы называли Кафарова. На дарственной доске было написано: "Желаем при этом, чтобы выраженные в сих златых письменах глубокие чувства нашего почтения сохранялись исторически в памяти, по возможности на долгие годы, и чтобы слава о достойном любви человеке осталась вечною и после его и нашей смерти".
Так народ Китая почтил русского ученого, посвятившего свою жизнь изучению культуры этой страны.
