Бюджет-2005 установит диктатуру убожества
Видный российский экономист, руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин рассказывает об основных параметрах проекта бюджета на 2005 год, одобренного на последнем заседании Правительства РФ.
— Какие основные черты проекта бюджета на 2005 год вы могли бы выделить?
— Во-первых, неоправданно сильный крен в сторону военных и правоохранительных органов. Темп роста расходов на них почти в два раза превышает темп роста всех расходов. Второе, сокращение некоторых социальных расходов. Формально их сбрасывают на регионы, но ясно, что у депрессивных регионов средств на реализацию этих расходов не будет. Совершенно неоправданная и неразумная политика наращивания Стабилизационного фонда почти до 800 млрд. рублей, притом, что на его наращивание даже придется брать внешний заем, если верить бюджету. Это абсолютно нерационально.
— Чем в таком случае руководствовались его разработчики?
— Есть мания у товарища Кудрина — увеличивать стабилизационный фонд. Причем, сам товарищ Кудрин говорит, что ему 500 млрд. рублей вполне достаточно. Но, тем не менее, он этот стабилизационный фонд к концу 2005 года хочет догнать до 795,3 млрд. рублей после всех трат из него в пенсионный фонд и на обеспечение внешнего долга. Он вырастет при этом на 387,8 млрд. рублей, почти на 13 млрд. долларов. Этот рост на 110 млрд. рублей больше, чем весь профицит. То есть, весь профицит бюджета будет направлен в стабилизационный фонд, но 110 млрд. рублей для реализации наполеоновских планов товарища Кудрина все равно не хватит. Возникает вопрос: откуда деньги? Ответ очень простой: на это будут взяты внешние займы. В результате чего возможно (такая возможность заложена в бюджете), что тенденция снижения внешнего долга, которая доминирует в России с 1999 года и является одним из реальных достижений государства, будет сломана. На 1 апреля 2004 года государственный внешний долг составляет 103,9 млрд. долларов, а на 1 января 2006 года планируется, что он может достичь 109,4 млрд. долларов. Для чего вдруг понадобилось увеличивать внешние заимствования, никто даже не потрудился объяснить.
— Вы так много говорите о Кудрине, а разве не премьер Михаил Фрадков несет ответственность за формирование бюджета?
— Естественно, что за все действия правительства несет ответственность председатель правительства, но непосредственно бюджет разрабатывает министр финансов. Когда есть сложная проблема, то обычно руководствуются правилом доверять специалисту, если он не несет откровенную ахинею. Нормальный человек разобраться может только с большим трудом. Это сложно. Существует презумпция правоты министра финансов, как и всякого специалиста.
Во-вторых, в устройстве российского правительства, премьер не может заставить министра сделать то, чего министр делать не хочет. У него такой возможности нет! Просто потому, что не он этого министра назначал и не ему этого министра снимать. И все это прекрасно понимают.
И в-третьих, в результате административной реформы министры стали фактически независимы от аппарата правительства и в том числе от председателя правительства. Это была одна из главных задач административной реформы и та ее часть, которая наиболее громко рекламировалась. Теперь министерства стали отвечать за свой участок работ, а в переводе на русский язык это означает полную независимость от председателя правительства.
Даже если Фрадков захотел бы что-либо исправить, он не смог бы этого сделать. Он мог бы сделать так, чтобы бюджет был отвергнут правительством. Но это был бы уже грандиозный скандал, который бы ему не простили просто потому, что он тем самым дискредитировал само государство.
— Одной из целей, которую Президент ставил перед страной, была модернизация. Бюджет 2005 года соответствует этой цели?
— Такая цель в виду не имеется. Более того, так исторически сложилась, что наиболее технологичная отрасль у нас — военная. И достаточно большие расходы на закупку боевой техники предусмотрены бюджетом. Однако эта военная техника в значительной степени устарела. Скажем, министр обороны официально заявил, что у нас будут заниматься модернизацией самолета СУ-24. Это самолет хороший, но он старый. Этот самолет в модернизированном виде годится для операций против партизан или каких-нибудь полуполицейских операций, но обороноспособность страны он обеспечить в современных условиях не в состоянии. Модернизировать самолет СУ-24 все равно, что модернизировать сегодня лучшей самолет Великой Отечественной войны ИЛ-2. Тоже хорошая машина и тоже немножко устарела. Поэтому даже в военной сфере о модернизации можно говорить весьма относительно.
— Как бы вы могли прокомментировать поведение министра сельского хозяйства Алексея Гордеева, который на заседании правительства открыто выступил с критикой бюджета?
— Это значит, что у нас хороший министр сельского хозяйства. Никогда бы не подумал об этом. Сельское хозяйство у нас самая угнетаемая отрасль. Оно из месяца в месяц существенно недофинансируется. Иногда недофинансирование, по официальным данным Минфина, достигало даже 25%. И когда в очередной раз общий объем расходов вырос на 14%, для военных увеличили на 28%, а для МВД и ФСБ — на 26%, расходы на сельское хозяйство срезали, частично взвалив на регионы, у которых заведомо нет для этого денег, он, как человек ответственный за сохранение своей отрасли, естественно, возмутился. Другой вопрос, что в сельском хозяйстве нет финансового контроля, что много воруют и т.д. Но в контексте бюджета позиция Гордеева мне представляется правильной. Возможно, он за это поплатится.
— Если бюджет не направлен ни на модернизацию, ни на экономическое развитие, на что тогда он вообще направлен?
— Судя общим показателям, бюджет направлен, во-первых, на удовлетворение аппетитов силовой олигархии, то есть военной бюрократии и силовой бюрократии, которые являются реальными хозяевами страны. Это видно из бюджета очень четко. Во-вторых, на удовлетворение амбиций наших либералов, которые хотят провести блок социальных реформ, призванных осуществить значительную экономию ресурсов за счет сокращения социальной помощи под видом сбрасывания этой функции на регионы. Тем самым они стремятся приблизить Россию к некоему умозрительному идеалу, который у них сложился в головах, но к реальности отношения не имеющий. А поскольку идет речь о сокращении социальной помощи, то это объективно создает необходимость в увеличении расходов на правоохранительные органы и госбезопасность. В третьих, что тоже прослеживается достаточно четко, это укрепление центральной власти за счет лишения регионов реальных прав, как административных, так и финансовых. Когда регион получает в итоге дополнительное расходное полномочие — обязанность тратить деньги, но самих денег не получает, понятно, что это его опускает ниже плинтуса. По сути дела, сейчас осуществляется переход (пока мы в середине пути) от федеративного устройства к унитарному, которое в такой разноплановой стране, как Россия, заведомо неэффективен.
— Каковы будут последствия воплощения в жизнь проекта бюджета?
— Особо разрушительных последствий не будет, потому что нефтедоллары обеспечивают очень мощный запас прочности. Я думаю, что средняя цена будет выше, чем заложенная 28 долларов за баррель. Поэтому правительство опять будет иметь неучтенные доходы и сможет их использовать по своему усмотрению, потому что, с одной стороны, сокращение социальной помощи и создание для людей невыносимых условий, когда олигархия и крупная бюрократия захлебываются от нефтедолларов, естественно, будет вызывать протест. Будет возникать недовольство со стороны региональных элит и, в целом, будет снижаться эффективность управления, т.к. обратные связи между государством и обществом практически полностью обрезаны. Это бюджет подготовки к кризису. Это бюджет, который оформляет у нас в стране диктатуру убожества и одновременно создает предпосылки для ее последующего краха.
— Не кажется ли вам, что принятие этого бюджета и возбужденное дело против губернатора Ярославской области Лисицына коррелируют друг с другом в плане давления на регионы?
— У регионов отбирают много денег. Дотационный регион и так боится пикнуть. А Лисицын — это один из самых уважаемых губернаторов еще со времен демократических реформ начала 90-х годов. Он свою область сделал регионом-донором. И на примере Лисицына всем остальным губернаторам регионов-доноров покажут: «Ребята, вы не наглейте. Потому что регионы дотационные мы будем наказывать за неподчинение путем урезания финансирования, а зарвавшихся губернаторов регионов-доноров мы будем просто сажать». И я думаю, что подобные жесты могут быть осуществлены и в адрес других руководителей регионов-доноров, например, того же Лужкова. Я думаю, что в отношении Лужкова до конца года мы тоже увидим достаточно внятную демонстрацию силы, а, может быть, уже и результат этой демонстрации.
