Просвещённый воевода

Среди иркутских воевод особняком стоит Иван Власов — первый иркутский воевода, талантливый администратор, рудознатец и инженер. Жаль лишь, что пребывание Власова в Иркутске было недолгим. В истории государства Российского он больше прославился своей дипломатической деятельностью...

Власовы — древний русский дворянский род, который пошёл от Евстафия Власова, грека-фанариота, прибывшего в Москву в начале царствования Михаила Фёдоровича. В Константинополе греческая аристократия предпочитала селиться в квартале Фанар, поблизости от здания патриархата, оттого и произошло название «фанариоты». Фанариотские кланы имели большое влияние на константинопольского патриарха, решали финансовые дела и защищали его интересы. Неудивительно, что грек Евстафий по прибытии в Московию был принят с лаской и записан в дворяне по московскому списку. Это произошло в 1647 году, когда его сыну Ивану было 19 лет.

Иван Евстафьевич службу начал на дипломатическом поприще. В 1656 году он был включён в состав русского посольства в Венеции. Дипломаты должны были получить у Венецианской республики крупную ссуду, а заодно изучить экономическое положение иностранных государств, оценить военную силу потенциальных врагов и союзников. В бумагах посольства сохранились записи о республиканском строе и порядке выборов должностных лиц в Венеции, о том, что в городе хорошо развита торговля, «стоят многие палаты каменные, а в них делают стекляничное дело всякими мудрыми образы».

В 1671 г. Иван Власов был переведён в Пушкарский приказ на должность пушкарского головы. Судя по всему, заморские странствия не прошли для него даром, новая должность требовала от него познаний в металлургии, литейном деле и химии. Потом служил в Малороссийском приказе, а затем был назначен воеводой в Арзамасский уезд. В Арзамасе Власов организовал поташное производство, поставлявшее карбонат калия для текстильной промышленности, производства мыла и того самого «стекляничного дела». Потом Иван Евстафьевич служил на польской границе, в Путивле, в полку князя Голицына, в чине стряпчего, а в 1677 году за особые заслуги был произведён в стольники и пожалован землёй.

В феврале 1680 года Иван Власов был переведён в распоряжение Сибирского приказа. К тому времени Иркутск становится центром самостоятельного воеводства. Первым иркутским воеводой и был назначен Власов. Почти два года добирался новый воевода до места своей службы, и почти столько же управлял, пока в феврале 1684 года его не перевели дальше на восток — в Нерчинск. Главной задачей воевода считал поиск полезных ископаемых и организацию горного дела. При нём начаты разработки слюды на Байкале, описаны рудные месторождения, найдено сырьё для производства красок. Также сохранились упоминания о миссионерской деятельности Власова — он занимался христианизацией селенгинских, баргузинских и иркутских бурят и эвенков, склоняя их к крещению при помощи щедрых подарков.

Направляясь на воеводство в Нерчинск, Власов заодно открывает историю иркутского судостроения: через «славное море» воевода переправляется на первом карбасе, построенном на иркутском «казённом плотбище» (верфи) специально для навигации по Байкалу.

В Нерчинске перед Власовым встала задача гораздо более сложная, чем управление относительно безопасным Иркутским острогом. В состав Нерчинского воеводства входили Нерчинский, Телембинский, Аргунский и Албазинский остроги. За Албазином, от Монголии до Кореи, раскинулась могущественная цинская империя. В отличие от бурят и эвенков, маньчжуры владели огнестрельным оружием, имели мощную армию и являлись серьёзным противником. Противостояли им всего несколько сотен казаков: по данным Сибирского приказа, с 1662 по 1683 год количество служилых людей в Нерчинском воеводстве колебалось от 46 до 200 человек. В 1682 г. предыдущий воевода Воейков описывает удручающую картину Нерчинского острога, «ружья в котором проржавели, холодного оружия почти нет, и обороняться нечем».

Власов лихорадочно возводит укрепления, одновременно занимаясь обустройством уезда. Была начата добыча соли, а в районе Телембинского острога — добыча железной руды. И, самое главное, под Нерчинском были разведаны серебряные руды и начаты работы по организации первого в стране сереброплавильного завода.

Тучи над воеводством сгущались: в 1683 г. к Албазину подступил двухтысячный китайский отряд. Гарнизон во главе с воеводой Толбузиным после недолгого сопротивления сдался. Китайцы сожгли Албазин и ушли.

В 1685 году из китайского плена воз-вращаются два казака — Яким Иванов и Григорий Фомин, которые привезли в Москву грамоту китайского богдыхана Канси, который предложил русскому царю заключить мир и определить амурскую границу. Князь Василий Голицын, фаворит правительницы царевны Софьи Алексеевны, в то время возглавляющий Посольский приказ, отправляет в Китай послом графа Фёдора Головина. Вторым послом назначен нерчинский воевода Иван Власов, для повышения статуса которому присвоено звание «наместника Елатомского» (вот где пригодилась служба с Голицыным на польской границе), третьим — енисейский дьяк С. Корницкий.

Посольство отправляется неспешно, с большим обозом и войском — пятьсот московских стрельцов да полторы тысячи служивых прибыло из Сибирского приказа, да в Иркутске к войску Головина присоединились сотня охотников из числа «гулящих людей»... Ситуация осложнилась тем, что китайские дипломаты смогли склонить на свою строну воинственных монгольских феодалов, которые начинают набеги с целью отрезать забайкальские остроги от Иркутска.

Пока Головин движется к Амуру, Иван Власов приказывает отстроить Албазин заново, но к июлю 1686 года острог вновь осажден 5-тысячным китайским войском с 40 пушками. Китайцы числом превосходили защитников крепости в пять раз, но русские защищались стойко. Воевода Толбузин был смертельно ранен ядром, однако гибель командующего не внесла смятения в ряды защитников крепости. Тем временем в Пекин пришло известие о скором приезде в Нерчинск русской миссии во главе с окольничим Ф.А. Головиным. Узнав об этом, китайский император Канси велел прекратить активные боевые действия под Албазином. «Албазинское сидение» продолжалось всю зиму, лишь весной китайцы, опасаясь подхода войска Головина, сняли осаду и покинули район боевых действий.

Тем временем начинаются нелёгкие переговоры. Власов вёл себя решительно и до самого финала не соглашался уступить Албазина. Вместе с Головиным и Корницким Власов стал одним из авторов Нерчинского договора 1689 года, по которому Россия получила мир на востоке, но всё же уступила Китаю Албазин и часть земель севернее Амура.

В 1691 г. Иван Власов вновь вернулся в Москву, где предстал перед очами деливших престол царей Петра Алексеевича и Иоанна Алексеевича, был осыпан наградами, получил чин думного дворянина и право заседать в боярской Думе. Дальнейшая карьера Власова сложилась успешно: он сопровождал Петра I в Азовских походах 1695 и 1696 г., отвечал за организацию медицинского обеспечения русской армии и до выхода в отставку в 1706 г. ведал организацией поташного дела в России.

У Ивана Евстафьевича было двое сыновей, Семён и Пётр. Кстати, Пётр Иванович Власов пошёл по отцовской стезе, он был стольником и входил в состав комиссии, действовавшей при Петре Великом на китайской границе. Дочь Власова, Прасковья, вышла замуж за Татищева. Последние годы жизни Иван Власов провёл у себя в имении (род Власовых владел к тому времени поместьями в Тверской и Московской губерниях), где и умер в 1710 году.