Орхидеи в вечной мерзлоте

Почему государство боится НКО? Потому что сложно командовать людьми, которые добровольно каждый выходной мчатся в далекий дом престарелых — менять старикам памперсы.

Интересно, кто придумал эту странную формулировку в поправках об НКО — «иностранные агенты»? И, главное, зачем придумал? Государство все активнее теснит гражданское общество, неудобное именно своей организованностью. И вот эта самая формулировка — «иностранные агенты» — очень точно отражает то, как государство видит общественные организации. Они — чужие. Они — опасны. А какие они на самом деле? Не крупные, столичные, которые у всех на слуху, которые решают проблемы вселенского масштаба. А те, что подальше, в провинции год за годом бьются над какой-нибудь мелкой, но чрезвычайно острой своей проблемой. Которые к политике, может, никакого отношения не имеют — однако родиной по умолчанию все равно записаны во враги.

Британская Charity Aid Foundation (САF) работает в России с 1993 года и поддерживает НКО, занимающиеся гражданскими инициативами. Директор по программной деятельности CAF Полина Филиппова рассказала «Новой газете», как активные и неравнодушные люди, получая помощь фонда, меняют жизнь российской глубинки.

— Каким образом профессиональная благотворительность, которой занимается CAF, связана с развитием гражданского общества?

— Люди имеют право заявлять о своих законных интересах и отстаивать их. Опыт защиты своих прав и создал тип человека, которого называют гражданином. Любая позитивная инициатива, идущая не «сверху», а «снизу», в широком смысле является проявлением гражданского общества.

— В российском законодательстве под статус некоммерческих организаций попадает множество странных объединений. При этом из 200 тысяч НКО, зарегистрированных в Минюсте, 90% существует только на бумаге. Кто действительно нуждается в вашей поддержке?

— В поле интересов CAF — организации, работающие с социально незащищенными людьми. Вообще-то социальными проблемами интересы некоммерческих организаций не ограничиваются. Создание нового искусства или альтернативных форм образования часто решается через некоммерческий сектор. Гражданское общество предполагает у человека право выбора, и создающий множество альтернатив некоммерческий сектор обеспечивает его.

— Кто сегодня объединяется, чтобы защитить слабых?

— Прежде всего те, кого эта беда коснулась лично. Есть НКО, созданные профессионалами. Например, детскими врачами. Они занимаются лечебной педагогикой, включают детей-инвалидов в нормальную жизнь, а не прячут в интернаты.

Второй тип некоммерческих организаций — «пациентские». Их создают люди, страдающие каким-либо заболеванием. CAF работала с НКО, помогающими больным диабетом. Эта организация стала так сильна, что сумела отстоять свои интересы через Государственную думу. Теперь правительство очень хорошо слышит их голос, и любые попытки, например, исключить инсулин из списка бесплатных жизненно важных препаратов, — отбиваются ими на раз.

Третий тип социальных НКО — «родительские» организации. CAF поддерживает проект помощи детям, болеющим редким генетическим заболеванием — муковисцидозом. Средняя продолжительность жизни больных муковисцидозом в нашей стране — 29 лет, а на Западе они живут почти в два раза дольше. Родители пытаются переломить эту ситуацию. Вообще любая серьезная болезнь, при которой дети не получают эффективной помощи от государства, рано или поздно объединяет их мам.

Родительские организации — ценный ресурс для государства. Эти молодые женщины знают, как изменить ситуацию, и готовы действовать быстро и эффективно, поскольку речь идет о жизни их детей. Двадцать лет назад про муковисцидоз знали только специалисты, теперь в России детям с этим заболеванием начали делать операции по пересадке легких. Это целиком заслуга родителей.

Еще один тип некоммерческих организаций — волонтерские. Например, «Старость — в радость». Выросшая из социальной сети, эта некоммерческая организация сегодня имеет отделения во многих регионах России. Только ее московский филиал опекает 70 домов престарелых — это адреса, куда можно доехать из столицы за ночь, чтобы к понедельнику успеть вернуться на работу. Волонтеры — студенты, молодые специалисты, — помогают там, где недорабатывает государство. Покупают эффективные лекарства от пролежней вместо вонючей камфоры, удобные инвалидные коляски, ортопедические матрасы, специально оборудованные кровати. Сейчас запускают программу адресной помощи старикам, которым необходимы операции на глазах. Их цель — изменить качество жизни в домах престарелых.

— Мне кажется, это главные слова — про качество жизни. Понимание, что любой человек имеет право жить и умереть достойно, не дается до сих пор нашему государству.

— НКО делают еще одну большую работу — они вводят в нашу жизнь новые ценности. Сирых, убогих, больных и старых у нас обычно задвигали в самый дальний угол, и государство считало лишним на них тратиться. Также считалось, что, если человека нельзя вылечить, его и не надо лечить. Но в мире давно выработана концепция паллиативной медицины. Ее смысл в том, что можно помочь неизлечимо больному человеку достойно прожить отпущенный ему срок, кому-то десятилетия, кому-то — дни.

— Какими вам видятся взаимоотношения некоммерческих организаций и государства?

— Некоммерческие организации недаром вызывают недоверие у власти. Момент самостоятельного выбора, кого поддержать, кому на ночь почитать книжку — ребенку-сироте или старику, — в НКО ключевой. Человеком, получившим этот опыт, трудно командовать.

Однако государство все чаще обращает внимание, что внутри некоммерческого сектора вырабатываются эффективные модели решения проблем, которые стоят и перед ним, ведь государство тоже должно заниматься здравоохранением, образованием, «социалкой». Очень многие модели, которые во всем мире используются государством в системе социальной защиты, здравоохранения (например, приюты, телефоны доверия), родились в некоммерческом секторе.

— Еще одна форма гражданских инициатив, которую поддерживает CAF, — фонды местных сообществ. Расскажите, пожалуйста, о них.

— Это когда люди на местах объединяются, сами ищут деньги на решение местных проблем и сами определяют, куда эти деньги направить.

Вот есть в Пермском крае село Пономари. В некогда большом селе теперь живут 300 человек. Но осталось построенная еще местными купцами школа, которую решили закрыть как неперспективную. Тогда директор написал заявку на конкурс в Пермский фонд местных инициатив и выиграл грант. Совсем небольшой, 10 тысяч рублей, но вы не представляете, как эта победа вдохновила людей! Они сделали в школе косметический ремонт, проложили асфальтовые дорожки. Учительницы рассказывали, что теперь на работу они ходят не по грязи в резиновых сапогах, а в туфельках — «как городские».

Через год они не побоялись написать заявку на президентский грант и выиграли 1 миллион. Сделали в школе настоящий ремонт, компьютеры в классы купили. Когда наши сотрудники последний раз были в Пономарях, учителя сказали: «Теперь и мы отсюда не уедем».

— Поездки по стране дарят вам встречи с энергичными, способными на поступок людьми, делающими наш мир чуть лучше. Давайте назовем хотя бы кого-то из них.

— Студенты-филологи Магаданского Северо-Восточного университета, приучающие своих земляков к грамотной русской речи на роликах социальной рекламы, которые они сняли для городских маршруток.

«Бюро добрых услуг» в маленьком поселке Артемовский Бодайбинского района Иркутской области, где местная библиотека с помощью двух почтовых ящиков, заменивших интернет, наладила обмен добрыми делами между местной молодежью и стариками.

Директор клуба Соня Сергеева из поселка Перевоз (немыслимая глушь: от Перевоза до Бодайбо — 500 километров, от Бодайбо до Иркутска — еще 900), открывшая в поселке спортклуб и центр национальной культуры.

Бывшая учительница биологии, 76-летняя Анна Ивановна Степанова из Нерюнги в Южной Якутии, которая 10 лет засаживала вечную мерзлоту дикими орхидеями.